Два наследства, или Дон Кихот. Дебют авантюриста - [24]

, Луи.

Луи. Ну что же, дядюшка, вы уезжаете? Я только что видел вашего слугу, он загружает коляску.

Саквиль. Да.

Луи. Если на ту охоту, куда нас пригласили, то я не еду. У меня множество других дел в голове. Я просто в ярости.

Саквиль. Отчего же?

Луи. Одни несчастья. Все оборачивается против меня. На кого нынче можно рассчитывать!

Саквиль. Что произошло?

Луи. Во-первых, плохи дела с выборами. Сегодня министр был не в настроении. Он укорил меня в том, что я его скомпрометировал. Он сказал, что я еще не достиг нужного возраста и он не может меня поддерживать.

Саквиль. Он прав, но должен был сказать тебе об этом раньше.

Луи. Раньше он думал только о некоем господине Дессалере, главном сборщике налогов, который выдает свою дочь за племянника его превосходительства и уступает свое место главного сборщика племяннику этого самого министра; но он мне за все заплатит, и этот позорный торг станет известен общественности.

Саквиль. Ты стал слишком чувствительным; все так просто.

Луи. Подлая газетенка публично осмеяла меня нынче утром за мистификацию, жертвой которой я стал. Торговец маслом пошел в министерство… от моего имени, как он сказал… Это отвратительная ложь… Распускают слухи, будто я покупаю выборщиков… Черт побери! Если бы у меня было, на что покупать их, я не был бы столь глуп, чтобы лезть в депутаты!

Саквиль. Какой торговец маслом?.. Что это за история?

Луи. Еще не все. Этот слабоумный Дебаран… Догадываетесь, кто женится на его дочери?

Саквиль. Как я могу об этом догадаться?

Луи. Король интриганов и лицемеров, дядюшка!.. Севен.

Саквиль(сам себе). О, тем лучше, тем лучше для нее!

Луи. И правда, выйти замуж за двадцатипятилетнего Тартюфа! Вот уж счастье! Иезуитишка в короткой сутане, вечно снующий среди старух. Он подносит подаяние от одной, он занимает стульчик на проповеди для другой… И все-то ему удается!.. И если он не перехватил у меня Жюли де Монришар, то лишь потому, что знал, что найдет партию получше… Да, кстати, вы же с ней виделись. Не знаю, что за безумная фантазия пришла мне недавно в голову. Я подумал, дядюшка, и решил, что был совершенным безумцем. Вы мне это сами говорили… Ах, мне необходимо опять повидать ее, чтобы влить немного бальзама в мою кровь.

Саквиль. Не встречайся с ней больше. Она не любит тебя и не хочет за тебя.

Луи. Как? Но это невозможно! Так нельзя играть со священными узами, мы же помолвлены!

Саквиль. Она считает себя свободной от обязательств.

Луи. Свободной!.. К счастью, там ее матушка, она сумеет переубедить ее… Поспешите к госпоже де Монришар, дорогой дядюшка…

Саквиль. Эх, несчастный, разве ты не видишь, что непостоянство, которое ты обличаешь, в тебе самом? В чем она виновата, бедное дитя? Она не хочет замуж за человека, который женится на ней ради ее состояния! Ее благородное сердце бунтует при мысли об этом подлом торге, тогда как ты еще вчера отказывался от нее ради глупой провинциалки, которая богаче ее на несколько тысяч франков.

Луи. Дядюшка, вы совершенно неправильно меня понимаете… Позвольте, умоляю вас…

Саквиль. Нет, молчи, мне стыдно за тебя. Хотя бы не будь лицемером. Признайся, что любишь деньги. Скажи: «Я люблю деньги! Мне нужны деньги!» Я дам тебе денег!

Сцена пятая

Саквиль, Луи, Клеманс.

Клеманс(появляется с последними словами). Берите, берите, Луи, брать всегда хорошо. Здравствуйте, господа; это всего лишь я. Надеюсь, я вам не помешала?

Саквиль. Мадемуазель, я не знаю, чему обязан этим визитом.

Луи. Клеманс, оставьте нас, мы заняты.

Клеманс. Я в доме господина полковника, я пришла повидать его. И потом, если бы вы знали, что я вам сейчас скажу, вы отнеслись бы ко мне с большим вниманием. Вы должны были бы отправить мне несколько горшочков бретонского масла… Полковник, я пришла выразить вам всю мою признательность.

Саквиль. Вы мне ничем не обязаны. Это безделица, которая поможет вам обосноваться в Алжире.

Клеманс. Ах, сударь, я была так тронута благородством вашего поступка! И записка, сопровождавшая то, что вам угодно называть безделицей, была столь любезной!.. Благодарю вас за это, полковник, и надеюсь, что не смогу лучшим образом ответить на проявленный вами ко мне интерес, кроме как рассказав вам о счастливом происшествии, случившемся со мной.

Луи. Ну же, Клеманс, нам только слушать о ваших происшествиях! Вы же видите, мой дядя спешит.

Клеманс. Всего два слова. Да, полковник, вы проявили ко мне расположение, поступили так… так по-отечески, что я уверена, вы порадуетесь моему счастью. Вам первому я должна рассказать о нем. Господин Шарпер из Лондона, крупный банкир, покровительством которого я пользовалась в молодости… умер от апоплексии, бедняга… и… господин де Саквиль, он оставил мне тридцать пять тысяч фунтов стерлингов.

Луи. Вот так история!

Клеманс. Да, тридцать пять тысяч фунтов стерлингов; тридцать пять тысяч, помноженные на двадцать пять франков семьдесят сантимов по сегодняшнему курсу, что составляет ровно восемьсот девяносто девять тысяч пятьсот франков. Забавные эти англичане; у них такие странные расчеты. Не понимаю, почему он не оставил мне для ровного счета миллион. Смотрите, вот письмо, которое я получила из Лондона… и которое мне так дорого.