Два миллиарда причин - [11]

— Женский приём? — спросил я покинувшую своё убежище амазонку. — Согласен. Однако, в этом случае, чем проще, тем эффективнее. Согласна?

Мадам была в шоке и, похоже, меня не слышала. Зато прекрасно видела результат.

— Так, где здесь портал ваш? — поинтересовался я.

— Прямо перед тобой! — промычал, скорчившийся от боли получеловек — полубык. — Просто войди, но лучше не возвращайся! Пусть Та, что прошла по Пути и дочь Того, чьё имя нельзя произносить, но при следующей нашей встрече я буду готов к твоей подлости. Я вырву твоё сердце и печень, и стану жонглировать ими, развлекая кентавров!

— И голос у тебя при этом будет такой высокий-высокий! — усмехнулся я и прошёл в портал.

Глава 6

Мы познакомились с Настей романтичнее некуда. Кто-то, видимо, буквально свёл нас вместе, не считаясь с моими комплексами и её запросами.

Обычный офисный червяк, постоянно опускаемый своим шефом, место которого однажды мечтал занять, чтобы давить таких же червяков и наслаждаться хлюпаньем под ногами и бюстом секретарши Марии, зашёл в дешёвую кофейню, потому что лимит на карточке и так уже был превышен, а до зарплаты оставалось два дня. Совершенно случайно, наверное, хотя, в свете последних событий, поручиться за это я не готов, за столиком напротив сидела очень грустная девушка. Она едва достигла конца второго десятка своих земных лет, что, очевидно, её очень сильно расстраивало. Такое точёное личико я видел только однажды, но тогда это была скульптура на могиле какого-то поэта.

Моя ненависть ко всему миру и своей дурацкой жизни гармонично переплелась с её женской тоской, омытой слезами безысходности.

— Я вижу, что вам одиноко, — почему-то сказал я, не поднимая глаз от своего дешёвого бутерброда и чашки мутного кофе.

— Не приставайте, — огрызнулась она, и тут же расплакалась, — мне очень плохо. А вам совсем незачем встревать в мои проблемы. Идите к своей жене.

Если бы мне самому не было в тот момент так гадко на душе, то я, учитывая мою неспособность заводить отношения даже с теми кандидатками, которых мне периодически поставляла мама при посреднической деятельности своих подруг, и не привязался бы к этой одинокой красавице. Но тут сработал инстинкт. Мне захотелось защитить эту несчастную девушку, спрятать её и прикрыть своим телом.

— Я не женат, — просто ответил я.

Однако в тот день все звёзды, по которым астрологи предсказывают будущее, сошлись, наверное, в одну линию над тем затрапезным кафе. И она сменила гнев на милость, произнеся извиняющимся и униженным тоном:

— Простите меня! Я сегодня сама не своя.

Потом мы долго гуляли по заснеженному городу и дружно смеялись над моими хлюпающими сапогами, выясняя, а не повод ли это, специально разработанный мной, чтобы напроситься к ней на чай? И мы оба знали, что хотим этого чая! Просто в нашей жизни, полной условностей, иногда очень трудно бывает прямо признаться человеку в своих желаниях, даже тогда, когда она и сама хочет того же!

— Это мне досталось по наследству, — сказала она, смущённо разглаживая пальцами густые заросли у меня на груди. — Тут не очень уютно, но я получила наследство совсем недавно. Не было ни времени, ни денег привести всё в порядок.

«Не очень уютно» — это почти полторы сотни квадратных метров в центре города! Но тогда мы оба об этом даже не думали. Её тело касалось моего тела, и они становились единым целым раз за разом. А всё остальное оставалось где-то там, за бортом нашей яхты, в каюте которой мы могли не есть сутками, наслаждаясь друг другом.

А потом была свадьба.

Моей маме Настя изначально не понравилась. Видимо потому, что была так же прекрасна, как мама, когда выходила за папу, да и теперь тоже.

— Ты же даже не знаешь, кто её родители! — говорила мне мама.

— Как я могу знать? — отвечал я. — Она же детдомовская.

— А если бандиты, или не дай господи, алкоголики? — не унималась женщина, которая произвела меня на свет.

Интересно было то, что алкоголиков она ставила по значимости для дурной наследственности после бандитов! Видимо сказывались реалии девяностых годов, на которых поседел мой отец, руководивший своим производством.

— А вот какого она вероисповедания? — не унималась мать. — Может мусульманка, или, спаси господи, еврейка?

Смех смехом, а я как-то никогда не заморачивался этим аспектом наших с женой отношений. Мы просто любили друг друга, и какая разница, по каким правилам.

Теперь-то до меня начало доходить то, что мама углядела ещё перед нашей свадьбой. Недаром инквизиция в каждой женщине видела ведьму!

А как думать иначе? На работе пропали все трудности! Срочно уволились по «собственному желанию» все сотрудники, с которыми у меня были трения и конфликты. Начальника отдела едва успели вытащить из петли, а в его предсмертной записке трижды повторялось требование о повышении мне зарплаты! На новогоднем корпоративе хозяин фирмы под звон курантов предпочёл выпить именно со мной, послав прилюдно в известном направлении свою жену, любовницу-секретаршу, всех четырёх охранников, и даже водителя. Хотя любовником его жены был второй водитель, который в тот день не работал!

Нам было так хорошо, а она…