Два мага - [49]

– А если я вам ничего не дам?

– Тогда не получите копии...

– Но, если их сняли для меня один раз, разве нельзя сделать этого вторично?

– Нельзя, граф, потому что светлейший будет уже предупрежден.

– Вами?

– Мною.

Подобный разговор, в котором Кулугин обнаруживал свою заносчивую дерзость, пришлось уже однажды вести с ним Фениксу. Граф помнил это. Но тогда преимущество было на его стороне, и он сумел воспользоваться им, а теперь он должен был сознаться, что вся выгода на стороне Кулугина, у которого в руках были копии. Они, конечно, стоили гораздо дороже двадцати пяти тысяч рублей.

– Копии с вами? – спросил Феникс.

– Со мною, граф.

– Делать нечего, приходится на этот раз согласиться с вашим красноречием. Судьба вам благоприятствует – я не пойду против судьбы. Каким образом желаете вы получить двадцать тысяч?

– Двадцать пять, граф! Если вы пожелаете сбавлять, я буду прибавлять со своей стороны; я ведь говорил и о тридцати...

– Ну хорошо, двадцать пять!

– Лучше всего было бы получить их наличными деньгами.

– Но согласитесь, что не держу же я такую сумму в своем кабинете. Я могу вам дать чек на банк.

– Сегодня воскресенье, – стал соображать Кулугин, – завтра праздник, банк будет открыт только послезавтра; значит, только во вторник я получу деньги...

– До вторника недалеко, всего два дня.

– И то правда. Я согласен на чек.

Феникс достал чековую книжку, не дрогнув, с презрительным спокойствием написал чек и передал его Кулугину. Тот подал ему копии, на которых граф сейчас же узнал почерк Тубини.

После этого Кулугин сказал:

– До свидания, граф, надеюсь, мы останемся друзьями; мы, может быть, с вами не одно еще дело сделаем.

– Я надеюсь... До свидания!..

Кулугин откланялся.

Феникс поглядел ему вслед и проворчал себе под нос:

– Иди, радуйся, но в эти два дня не станет тебя в живых, я ручаюсь в этом!

Он вышел в столовую.

Тубини спал там на стуле перед пустой чашкой кофе.

– Вставайте! – разбудил его граф. – Идите к себе домой спать и в другой раз запирайте на ключ дверь своей комнаты, когда это нужно. Вот копии. Успокойтесь относительно их.

При виде своих копий Тубини мог только всплеснуть руками и произнести:

– Великий человек, великий маг и волшебник!..

Уловка Феникса

В тот же день, около двенадцати часов, карета графа Феникса подъехала к дому, где жил Бессменный. Гайдук в белой ливрее отыскал денщика Петрушку и велел доложить князю, что его сиятельство граф Феникс просит князя принять их. Петрушка явился к Бессменному и вытянулся.

– Что тебе?

– Вас спрашивают.

– Кто?

– Веник-с...

– Кто?!

– Веник, так и велел белый евонный мужик доложить, что дескать Веник-с...

– Что ты врешь! – рассердился Бессменный и подошел к окну.

Взглянув в него, он сразу узнал карету графа Феникса, в которой тот довозил его с острова до города.

«С чего это он пожаловал?» – удивился князь и невольно оглядел свою скромную комнату, вовсе не так убранную, чтобы принимать таких гостей, как этот заморский граф.

– Ты сказал, что я дома? – спросил Бессменный.

– Сказал.

– Ну, так поди скажи, что я сейчас уезжаю, выхожу из дома... Или нет, постой, ты переврешь что-нибудь. Дай мне шляпу и плащ...

С тех пор как Бессменный узнал, в каких отношениях Надя состоит к Потемкину и почему светлейший взял вдруг к себе свою дочь и скрыл ее (на это были особые причины, о которых говорить нельзя), – он вполне успокоился, и его здоровье заметно поправлялось. Тяжелая рана зажила окончательно.

Он схватил плащ, перчатки и шляпу и совсем молодцом вышел на крыльцо.

– Вы застаете меня, граф, – заговорил он, с учтивым поклоном приближаясь к окну кареты Феникса, – на выходе из дома.

– Я рад, что вы поправились и что я вижу вас здоровым, – ответил граф. – Мне давно хотелось навестить вас, но я боялся, что мое посещение обеспокоит вас во время болезни.

Бессменный приподнял шляпу.

– Благодарю вас, и еще раз простите, что не возвращаюсь домой, чтобы воспользоваться вашей беседой, но дело в том, что мне предписана прогулка именно в это время, как самое теплое среди дня...

– Послушайте, князь, – ласково произнес Феникс, – я надеюсь, что у вас больше не таится никакой неприязни ко мне. Согласитесь, что причиной нанесенной мною вам раны был вовсе не я. Я не хотел этой дуэли и сделал все зависящее от меня, чтобы избежать ее. Вы сами пожелали и настаивали; я же, со своей стороны, не имел основания питать к вам вражду и, напротив, после нашего поединка питаю двойное уважение к вам...

– Я ни в чем не виню вас, граф, и ничего против вас не имею теперь, – искренне ответил Бессменный.

– Так докажите это на деле.

– У вас есть просьба ко мне?

– Да, и большая...

– В чем же дело?

– Садитесь в мою карету и поедемте вместе. Я уверен, что прогулка в экипаже будет для вас полезнее, чем ходьба пешком, потому что вы меньше утомитесь и дольше пробудете на свежем воздухе.

– Но, право, я не знаю, граф...

– Вы мне докажете этим, что не сердитесь на меня, – и граф, велев гайдуку откинуть подножку, протянул руку Бессменному, приготовясь помочь ему войти в карету.

– А вы куда едете теперь? – спросил князь.

– Мне все равно, куда-нибудь за город прокатиться. Я модных и людных мест не люблю. Мы можем проехаться с вами за Таврический дворец... Прекрасная дорога, князь...