Два мага - [45]

– Ничего, ничего не помню...

«Тем лучше, тем лучше, – думал Кулугин, – в этом мое счастье и заключается, сама судьба явилась моей союзницей против Бессменного!..»

– Так и не нужно помнить, – подхватил он вслух. – Зачем вам вспоминать прошлое, когда в ваши годы можно думать еще о будущем? А это будущее явится для вас прекрасным и чудным!

– Кто знает!..

– Иначе быть не может, потому что вы сами прекрасны...

Она улыбнулась.

– Вы так же хорошо умеете говорить, как...

– Как что? – переспросил он.

– Как... носить костюм капуцина...

– Я благословляю этот день и эту встречу, – сказал Кулугин. – В этот день и в этом костюме я встретил вас.

– А я – вас, – ответила она.

– И вы меня заметили, запомнили?

– Как видите. Ведь это случилось после пожара, когда я помню уже все, что случилось.

– Надежда Александровна! Не говорите так! Вы меня с ума сводите...

– Сходите, если вам нравится; или, впрочем, нет, я боюсь сумасшедших.

– А вы бы не хотели бояться меня?

– Нет. Да вы, хотя и сильный, но не страшный. Впрочем, я и сумасшедшим не боюсь вас...

– Разве, по-вашему, я уже сошел с ума?

– Конечно. Разве не признак безумия то, что вы делаете? Вы рискуете, например, приходить сюда, зная, что ждет вас, если вас здесь заметят.

– Что бы меня ни ждало, я на все готов, меня ничто не испугает. Но если вы считаете безумием, что я пришел сюда, то вы, которая приняла меня...

– То я, которая приняла вас, тоже рискую? Вы это хотите сказать?

– Нет! Господь хранит вас! Я хочу сказать, что если я безумец, то вы одна можете излечить меня.

– Ну, для этого лучше обратитесь к графу Фениксу; это по его части излечение недугов.

– Граф Феникс поможет нам. Я пользуюсь его расположением, и благодаря ему, как вам известно, я здесь перед вами сегодня.

– А вы верите во всемогущество графа так же, как этот старый итальянец Тубини?

– Вы хотите, чтобы я говорил откровенно? Да? Тогда я скажу вам: не знаю, могу ли верить ему, но убежден, что он ловкий человек, иметь которого своим покровителем вовсе не худо.

– Что он ловкий, в этом я не сомневаюсь, но меня удивляет в вас одно, что, если вы поняли графа Феникса, то, значит, у вас удивительная способность распознавать людей.

– Значит, тем лучше и справедливее мои похвалы вам. Если я умею распознавать людей, то не ошибаюсь, говоря вам, что вы прекрасны.

– А может быть, именно тут-то вы и ошибаетесь. Может быть, я вам кажусь вовсе не тем, что я есть, и вы думаете...

– Я ничего не думаю, я вижу! Достаточно взглянуть на вас, чтобы сказать, что лучше вас нет.

– Правда ли это? Поглядите хорошенько, повнимательнее.

– Я и так не спускаю с вас глаз.

– И не разочарованы?

– Напротив, если это только возможно, очаровываюсь все сильнее и сильнее. Вы не только хороши, как ангел, но и умны, и наблюдательны...

– Вы начинаете говорить тоном графа Феникса, когда он пророчествует, – засмеялась она вдруг. – Мне так и кажется, что вы сейчас станете предвещать будущее.

– Отчего же мне и не предвещать его? – улыбнулся Кулугин в свою очередь. – Граф Феникс не имеет, кажется, исключительной привилегии на предсказания. Может быть, и я смогу что-нибудь предречь.

– Попробуйте!

– Я гадаю по руке, – сказал, продолжая улыбаться, Кулугин, – позвольте мне вашу.

Она протянула ему руку. Он стал разглядывать.

– Так сказать, что ждет эту ручку в будущем? По крайней, мере, в очень близком...

– Говорите!

– Да только то, что ее поцелуют! – вдруг проговорил Кулугин и припал губами к маленькой розовой ладони.

Она не отдернула.

Он поднял голову медленно, тихо и, посмотрев ей в глаза, сказал, чувствуя, как вся кровь кинулась ему в голову:

– Вот видите, мое предсказание сбылось.

Она ответила ему не словами, а вспыхнувшим, блестящим взглядом и сейчас потупилась. В дверку послышался легкий стук.

– Стучат! – проговорила она. – Итальянец дает знать, что пора...

– Неужели уже пора? Когда же снова можно увидеть вас? Например завтра. Завтра я опять дежурным здесь, и, согласитесь, было бы жестоко с вашей стороны, если я, находясь под одною с вами кровлей, не увижу вас.

– Ну, тогда завтра, я не хочу быть жестокой!

– Опять итальянец проводит меня?..

Стук в дверь повторился.

– Да, итальянец проводит вас, а теперь идите, он, кажется, теряет терпение.

Кулугин остановился с протянутой рукой.

– Другую, на прощанье, левую!.. – проговорил он с мольбой в голосе.

– Вы иначе никогда не уйдете! – словно сердясь, сказала она и протянула ему другую, левую руку.

Он поцеловал руку и выбежал из комнаты.

Похищение

На другой день вечером, около одиннадцати часов, когда совсем стемнело и короткая летняя петербургская ночь вступила в свои права, Цветинский стоял в кабинете светлейшего и разговаривал с ним.

– Почему ты думаешь, что именно сегодня? – спросил Потемкин, собрав со стола бумаги и запирая их в ящик.

– Потому что сегодня дежурным во дворце Кулугин, ваша светлость.

– Кулугин? Ага! Знаю!.. Разве он с ними заодно?

– Он в близких отношениях с графом Фениксом. И потом, я вчера встретил его здесь, во дворце. Он был у Тубини и выходил вместе с ним.

– Не нравится мне все это, очень не нравится! – проговорил Потемкин. – Ну что же, если думаешь, что сегодня, тогда садись в свою обсерваторию!