Два лика января - [2]

— Ну вот, теперь можно ехать. — Честер помахал пачкой денег. — Дорогая, возьми такси.

Из полудюжины такси, стоявших поблизости, Колетта выбрала то, у водителя которого была дружелюбная улыбка. Трое носильщиков погрузили их багаж: семь чемоданов, два из которых укрепили на крыше, — и машина направилась в сторону Афин.

По дороге Честер разглядывал Парфенон и другие достопримечательности, выделявшиеся на фоне бледно-голубого неба. Неожиданно в его воображении возник Воки-ка, большой, громоздкий, выкрашенный в красный цвет, с хромированными деталями и уродливыми чашевидными безопасными сиденьями. Честер поморщился. Какая глупость, какой бессмысленный идиотический риск! То же говорила и Колетта. Она страшно рассердилась, когда обо всем узнала, и была права.

История заключалась в следующем. В небольшой типографии, в которой Макфарланд заказал отпечатать визитки, он заметил стопку буклетов, рекламировавших Воки-ка. В каждом имелись фотография, описание и цена — 12 долларов 95 центов, а внизу отрывной купон. Хозяин типографии, когда Честер спросил у него о буклетах, объяснил, что компания обанкротилась прежде, чем успела оплатить свой заказ. Нет, он не станет возражать, если Макфарланд возьмет себе несколько буклетов, которые уже пора выбросить. Честер сказал, что хочет ради смеха разослать буклеты своим друзьям. Поначалу он так и собирался поступить, но потом, движимый корыстью, тщеславием или просто желанием пошутить, воспользовался купонами и организовал сбор заказов на эти чертовы штуковины. Обивая пороги квартир и расхваливая товар, Честер умудрился найти немало покупателей, главным образом среди жителей Бронкса, выручив более восьмисот долларов. Все испортила досадная случайность. В вестибюле дома на Манхэттене, где Честер снимал квартиру, он столкнулся с одним из незадачливых покупателей как раз в тот момент, когда открывал свой почтовый ящик. Покупатель пожаловался, что ему до сих пор не доставили Воки-ка, хотя прошло уже два месяца, как он оплатил заказ. То же случилось и с его соседями. А когда подобная история приключается хотя бы с двумя знакомыми людьми, они объединяются в стремлении что-то предпринять. Это Макфарланд знал по собственному опыту. Поэтому, когда тот человек внимательно прочитал на почтовом ящике его имя, Честер понял, что пришло время уносить ноги. Можно было, как обычно, сменив фамилию, переехать на другую квартиру, но на этот раз он решил, что благоразумнее уехать на время за границу.

Колетта давно хотела побывать в Европе, и они собирались весной провести там отпуск. Но история с буклетами заставила их переменить планы и отправиться в поездку на четыре месяца раньше. Они вылетели из Нью-Йорка в декабре. Честеру, разумеется, порядком досталось от Колетты за предпринятую авантюру. Но особенно она сердилась из-за того, что они вынуждены ехать зимой, не в самое удачное время для путешествий. Стараясь задобрить жену, Честер купил ей норковое манто, комплект чемоданов и готов был сделать все от него зависящее, чтобы поездка доставила Колетте максимальное удовольствие. Она никогда не бывала в Европе. Колетте очень понравился Лондон, причем, к удивлению Честера, больше, чем Париж, где оказалось слишком дождливо. Макфарланд схватил насморк. Всякий раз, когда у него промокали ноги или капли дождя затекали за воротник, Честер с раздражением вспоминал о своих буклетах. Он понимал, что из-за этой глупой истории, не принесшей ему больших денег, Говард Чивер — под этим именем он снимал квартиру в Нью-Йорке — мог оказаться под следствием. Это означало бы конец полудюжины компаний, махинации с акциями которых обеспечивали Честеру приличное существование. В Европе он чувствовал себя лишь в относительной безопасности. За Честером Макфарландом — его настоящее имя, которое он сменил пятнадцать лет назад, — числилась среди прочего афера с почтовыми переводами. Вину Честера отягощало то, что он использовал в корыстных целях государственное учреждение — почтовое ведомство. Подобный вид преступления считался достаточным основанием, чтобы потребовать экстрадиции. Но даже если полиция и сумеет установить связь между Чивером и Макфарландом, сомнительно, чтобы на его поиски отрядили специального агента.

Водитель такси, не оборачиваясь, сказал что-то по-гречески.

— Простите? — не понял Честер. — Главная площадь. Центр города. О’кей?

— «Гранд-Бретань»? — спросил водитель.

— Не знаю. Возможно. — Честер пожал плечами. Вероятно, «Гранд-Бретань» — самая фешенебельная гостиница в Афинах. Но именно поэтому Честеру не хотелось в ней останавливаться. — Надо посмотреть.

Строгий, сияющий белизной фасад отеля «Гранд-Бретань» контрастировал с менее высокими и не столь тщательно ухоженными зданиями контор и магазинов, окружавших со всех сторон площадь Конституции. Исключение составляло здание правительства, стоявшее справа. Перед ним на флагштоке развевался национальный флаг, а возле ворот застыли в карауле два солдата в юбках и белых чулках.

— Может, нам лучше остановиться в той гостинице? — спросил Честер, показывая на «Кингз-палас». — На вид довольно приличная. Как ты считаешь, дорогая?