Два капитана - [23]

Айас Саидович думал о том, что допустить такое никак нельзя. Если разбегутся отсюда, то пойдут слухи, может начаться повальное бегство и с других абхазских курортов. А значит, пересохнет последний финансовый ручеек, питающий чуть живую абхазскую экономику. Мало того, вину за подобный оборот дела Большой Папа может возложить на него, Речуа! Дескать, все спецслужбы в твоем подчинении, а на пляжах мины взрываются, как это ты, Айас, недоглядел? Словно можно предусмотреть идиотскую случайность! Но характер у Папы крутой, а без виновника никогда не обходится.

Его сотрудники все сегодняшнее утро, только что не с пеной у рта, убеждали тупоголовых русских отдыхающих: не уезжайте! Случившееся вчера – не более чем трагическая случайность, такого больше не повторится. Мы прочесали прибрежную полосу, наши катера протралили море, нет больше мин, поверьте!

Не больно-то верят! Ему уже доложили, что сейчас, ближе к полудню, чуть ли не половина постояльцев «Жемчужины» упаковала чемоданы.

Мысли Речуа приняли несколько иное направление. Сейчас он думал о том, что государственные интересы – вещь, конечно, важная, но и про себя, любимого, забывать не следует. А если курортный сезон провалится, то он лично понесет очень серьезные финансовые потери! Известно: с полудохлой овцы много шерсти не настрижешь, а мертвому барану волки не страшны... Правда, пока барашки еще ничего, вполне живы.

Вот с одним из таких барашков и собирался сейчас вдумчиво побеседовать Айас Саидович.

Вид у директора «Жемчужины» был испуганный, чтобы не сказать – пришибленный. По бледному худому лицу стекали струйки пота, и вызвано это было отнюдь не жарой. По-хозяйски развалившийся в директорском кресле Айас Саидович лениво цедил сквозь зубы:

– Ты ж ведь русский, Петр Александрович? Так я ж тебе по-русски и говорю, а ты понимать не хочешь... Нехорошо! Еще раз: часть денег мне нужна прямо сейчас. Так что, не ломайся! Не в твоих это интересах.

– Помилуйте, Айас Саидович, дорогой, какие у меня сейчас деньги? – тоскливо сказал директор, не поднимая глаз. – Вы же видите, что творится! Отдыхающие разбегаются, того и гляди, сезон провалим... Где ж я вам денег возьму? Нету денег. Не-е-ету!

Директор «Жемчужины» говорил с такой страстной убежденностью, чуть не плача, что ни один детектор лжи его не уличил бы, скорее бы сломался.

И в то же время врал напропалую. Этот взрыв и повальный драп туристов многое спишет!

Вся беда для директора заключалась в том, что Айас Саидович прекрасно понимал: его хотят провести. Куда там детекторам лжи до чутья опытного профессионала! Да-а, стоит проучить зарвавшегося нахала...

Глаза Речуа злобновато блеснули, на щеках появился румянец, квозь который просвечивала бледность, словно от холода разлившаяся по смуглому лицу.

– Э-э, нет! Так дело не пойдет, – по-прежнему лениво, но со злобой в голосе произнес Речуа. – Мы как с тобой договаривались, а? За сезон ты должен отстегнуть мне десять тысяч зеленью. Где ты их достанешь – твои проблемы. Хорошо, пусть не сегодня. Но учти, голубчик, я-то уеду, а вот твои проблемы останутся. Так что на обратном пути из Пицунды я к тебе загляну. Лучше бы тебе, Петр Александрович, не терять мою защиту. Или, как там у вас, русских называется? «Крышу», да? Вдруг потеряешь? Прямо сегодня? Кто тебя прикроет и отмажет? Я ведь в курсе: ты, Петр Александрович, не только лечебные процедуры здесь организовывал. Бедняк, понимаешь... А то, что две трети городских проституток завязаны на «Жемчужину», это как? Задаром? А то, что ты напрямую связан с аджарскими контрабандистами из Батуми и Поти? Я, дорогой, все-е знаю. Работа у меня такая.

– Так сколько же вы хотите? – теперь в голосе директора явственно слышалась паника, смешанная с жадностью.

– Треть, – мягко промурлыкал Айас Саидович, но глаза его очень нехорошо блеснули. Видел бы директор «Жемчужины» этот блеск, он бы очень призадумался. – Пока – треть. А там посмотрим.

Не прощаясь и не подавая руки, Речуа вышел из директорского кабинета. Спасибо, дверью не хлобыстнул... Ох, как осердился на непонятливого директора Айас Саидович! В тяжелом, осуждающем взгляде, которым он напоследок наградил директора санатория, читалась досада и разочарование.

Закрыв за ним дверь, Петр Александрович облегченно вздохнул: ну, слава Аллаху, хоть на время, да отделался, объегорил обезьяну!

Только вот длилось это облегчение очень недолго, не более двух часов.

– Вы... кто? – при виде наставленного револьверного дула размерами с Туапсинский тоннель директору стало очень худо. – Вы откуда в моем кабинете? Вы... зачем?!

– Затем, – прозвучал короткий ответ. – Заткнись, гнида. Три тысячи баксов, немедленно.

– Нету денег, – привычно заскулил Петр Александрович, но тут же сдавленно охнул и повалился на пол. Удар сложенными щепотью пальцами – «клюв орла» – очень убедительный аргумент в подобного рода беседах.

Очнулся он в собственном кресле – провались бы оно пропадом! – но в предельно некомфортном положении. Руки привязаны к подлокотникам, на шее самозатягивающаяся петля – чем больше дергаешься...

Понятно?

Он и не дергался. Быстро догадался что к чему. Но денег он этому бандиту не отдаст!