Два года в тундре - [10]
К двум часам дня все же навьючили всех лошадей. Научное оборудование и инструментарий укрепили на более спокойных животных. На привьючку оставались легкие, но громоздкие вещи — железная печь с трубами и радиомачты. Наконец и этот груз был закреплен, и, разделившись на две партии по 7 лошадей в каждой, приготовились выступать. Предстояло продвинуться в тундру, а затем итти параллельно берегу до встречи с рекой, к которой надеялись подойти к вечеру. Неояшданно стряслась новая беда. Один из жеребцов задел вьюком за кусты, — загремели печь, трубы и складные радиомачты. Ближайшая лошадь шарахнулась в сторону, потянула за собой другую, третью, и началось массовое бегство. Перепуганные животные без оглядки понеслись в глубь тундры. От быстрого бега вьюки съезжали на животы и щекотали лошадей, что пугало их еще больше. Некоторые приходили в форменное бешенство и били вьюки ногами, чтобы поскорее от них отделаться. К счастью, более слабые лошади скоро выбились из сил и, остановившись, задерягали других. Груз оказался разбросанным по тундре, собирать его пришлось до позднего вечера. Продвижение к реке откладывалось на неопределенное время.
Наконец долгожданный катер вечером причалил к берегу и привез на помощь к Васильеву и Семену Скляра, моториста Желобкова и рабочего Васю Первака. Сборы отложили до утра. Васильев и Скляр пошли в тундру посмотреть лошадей. Вдруг в заливе они заметили плывущего человека. Сильными взмахами рук он удалялся от берега все дальше и дальше, по направлению к видневшейся лодке. Сделав еще несколько взмахов, он влез на борт. Только тогда стало понятно, в чем дело. Вытащенную на берег лодку подхватило волной и начало уносить в залив. Несколько минут промедления — и лодка была бы безвозвратно потеряна. Первым заметил беду Первая и, не раздумывая, бросился в воду. Забравшись в лодку, он погреб руками к берегу, и через пару минут «беглянка» была водворена на место.
Повьючка
Фото И. Скляра
Проверив лошадей, Скляр и Желобков уехали на катере в Ново-Мариинск. Утром Васильев и рабочие пустились в путь. Вьючка лошадей прошла очень быстро. Васильеву досталось вести четырех лошадей, а рабочие взяли по пяти. Но и на этот раз не все обошлось благополучно. Во время прыжка через ручей у двух лошадей ослабли веревки и вьюки; оборвавшись, они остались на месте, а лошади, почувствовав свободу, побежали обратно в лагерь. Погони за ними не устраивали, так как знали, что лошади далеко не уйдут, а если приняться их ловить, то можно растерять всех остальных.
Путь оказался нелегким. Впадавшие в залив ручейки сильно вздулись от прилива, и так как обходить их было очень далеко, то приходилось переправляться в брод. Уже более десяти километров отряд отошел от лагеря, а впереди ничто не указывало на близость реки. Только к вечеру открылся, наконец, вид на желанный Канчаланский лиман. Семен и Вася Первая со своими лошадьми пришли значительно раньше Васильева, они успели развьючить животных и пустить их пастись в тундру.
Долго задерживаться, однако, не приходилось, так как не было известно, где оставались две убежавшие лошади и часть вьюков. Пришлось верхом отправиться в обратный путь на их розыски. Васильев остался в лагере один. Только он принялся разыскивать среди вьюков палатки, как начали появляться чукчи. Сначала пришли дети, затем взрослые и старики. Пришлось заняться разговором с гостями, хотя вначале он и не клеился. Васильев не понимал языка чукчей, а чукчи не понимали русской речи, на пальцах же всего не перескажешь. Но чукчи, повидимому, оставались очень довольны этой беседой, и уходить никто из них не собирался. Наоборот, чукчи дали знать о прибытии экспедиции своим соплеменникам на другой стороне лимана, и те не замедлили переправиться к лагерю на байдарках. Новые гости приехали целыми семьями вместе с женщинами и грудными детьми. Разговор шел главным образом о лошадях. Чукчи впервые видели этих диковинных животных и не сводили с них глаз, но относились к ним не без опаски. Если лошадь подходила близко, чукчи хором начинали кричать и махать руками, а женщины и дети старались спрятаться за мужчин. Особенно сильно напугались они «Пегашки», который метров двести пронесся вскачь по тундре. Чукчи не знали, куда деваться от страха. Они кричали и махали руками, но «Пегашка» мало обращал на это внимания и продолжал скакать. В самый последний момент, когда толпа бросилась к реке, лошадь круто повернула и, как ни в чем не бывало, шагом пошла в тундру.
— Каку мей (выражение очень большого удивления), — непрерывно раздавалось среди испуганных насмерть гостей.
Выложенная пачка папирос «Сафо» быстро разошлась по рукам. Закурили все от мала до велика, и даже грудные ребята, которые только что сосали грудь матери, брались за дымящиеся папиросы. Подростки принесли из становища дров, развели костер и попросили чайник. Чукчи большие любители чая, который они сварили в несколько минут. Все присутствующие в три ряда расселись вокруг костра, поставив в середине 5-литровый медный сосуд. Старейшего из гостей по-русски звали Василием. По выражению его глаз и лица можно было судить о прежней его жизни. Видимо, она была далеко не сладка. Деду Василию не было и 60 лет, но он выглядел совсем дряхлым стариком. Старик знал много русских слов и засыпал Васильева вопросами: откуда пришли, куда и зачем идете, сколько вас человек и есть ли у вас Продукты? Отвечать надо было только правду, так как, если бы впоследствии чукчи узнали, что от них что-то утаили, тогда не пришлось бы ждать и от них правды и доверия. Молодые интересовались снаряжением. Их особенно занимали полуболотные сапоги Васильева. Чукчи поднимали ему то одну, то другую ногу, осматривали конец голенищ, подошву и в результате пришли к выводу, что в их местах куда лучше ходить в чукотской обуви. Пожалуй, они были правы. Для ходьбы по тундре нужна мягкая, легкая и непромокаемая обувь. Летние чукотские торбаза, сшитые из нерпичьей шкуры с подошвой из лахтака, вполне удовлетворяли всем этим требованиям. Кожаные куртка и брюки Васильева также подверглись критике. Особенно любопытные пробовали брать конец куртки в рот и кусать его зубами. Кожа оказалась добротной и на вопрос Васильева:
