Два года на Северной Земле - [83]

Пройдя от депо еще километров пять, разбили на ночевку лагерь. Собак всех, в том числе и Ошкуя, привязали, так как в стороне, километрах в трех, на низменной равнине видны три пасущихся оленя, псы, погнавшись за ними, могут забежать очень далеко и, чего доброго, потеряться. Покормив собак, пошли на охоту, но олень не медведь, да и местность здесь кругом совершенно открытая, так что, как мы ни хитрили, подкрасться на выстрел не удалось. Это все та же тройка: самец-пороз, важенка и теленок-лончак, которую видели Ушаков с Журавлевым в прошлый раз, привозя сюда пеммикан.

Таким образом олени на южном острове Северной Земли имеются в довольно порядочном количестве, видимо — нескольких десятков голов. Едва ли они пришли сюда добровольно с Таймырского полуострова. Там и климатические условия мягче, а главное — гораздо больше корма, ягельных лишайников. Здесь же растительность чрезвычайно скудна и даже лишаи образуют только отдельные мелкие островки среди голой щебенистой и глинистой тундры. Кроме того, оленю, чтобы попасть сюда, необходимо было бы пройти зимою по морскому льду пролива Вилькицкого не менее 60 км, такова его ширина в наиболее узком месте. Лед же в проливе торосист настолько, что пробраться через него может разве только такой специалист хождения по льдам, как полярный медведь. Кроме того, к зиме олень откочевывает на юг, и добровольно сам на север ни за что не пойдет. Наиболее вероятно поэтому думать, что олени сюда приносятся летом на припае, оторванном от материка сильным ветром.

В летнее время, спасаясь от комаров и в поисках прохлады, эти животные очень любят лежать на снегу сохранившихся от таяния забоев или выходить на морской лед у берега. Здесь они отдыхают целыми часами, скопляясь группами по нескольку десятков голов. Припай иногда могло отрывать отжимным южным ветром и прибить к берегам Северной Земли, пленниками которой наши путешественники и становились. Назад попасть через пролив было уже невозможно, так что, несмотря на кочевой инстинкт, олени и зиму вынуждены проводить здесь в условиях несомненно полуголодного существования.

На другой день поехали дальше. Берег теперь пошел всюду низменный, отмелый, повсюду из-под снега видны галечные косы, лагуны и отмели. Кое-где, но впрочем довольно редко, встречается плавник, окатанные обломки которого достигают иногда 3–4 м длины.

Нажим льдов на берег здесь видимо значителен, так как всюду вдоль его видны нагромождения торосов в виде вала или ряда валов до 5–6 м высотою.

На другой день, пройдя еще 33,8 км, достигли мыса Неупокоева, где будем определять астрономический пункт. Берег здесь еще более отмел, чем ранее. Очень много кос и лагун самого прихотливого очертания. В море на юг, то есть уже в проливе Вилькицкого, видно сплошное нагромождение довольно свежих торосов, абсолютно непроходимых даже пешком, что мы вскоре на себе и испытали, когда попытались было погнаться за подошедшим к лагерю медведем, конечно, совершенно безрезультатно. Даже собаки не могли его преследовать, так как проваливались с головой в рыхлый снег, набитый между поставленными на ребро гигантскими льдинами в 2–3 м высотою.

Стоявшая уже много дней подряд пасмурная погода улучшилась, выглянуло солнце, что и позволило 28-го определить пункт по полной программе наблюдений. Ушаков, осматривавший в это время местность, сообщил, что за полосой торосов километрах в двух на юг видно открытое море до горизонта. На пункте сложили из камня пирамиду-гурий и поехали дальше.

Характер берега все тот же: галечные отмели, лагуны, косы и редкий плавник. Пройдя за два перехода 47,1 км, решили отсюда съездить налегке к депо за пеммиканом. На прямую через землю до него будет не более 40–45 км, берегом же мы сделали уже 115,2.

Весь груз уложили в укромном месте на берегу бухточки, куда, можно надеяться, не заглянут медведи, укрыли брезентом, служившим у нас полом в палатке, и тщательно увязали веревками.

Прикинув на карте пройденный путь, подсчитали, что примерно нам нужно, чтобы попасть прямиком к складу, ехать по курсу 310°—315°. В этом направлении и тронулись 1 мая, взяв с собою лишь палатку, спальные мешки и расходный чемодан с продовольствием на 3–4 дня. Пасмурно и тепло. Видимость сравнительно плохая, что очень жаль, так как невозможно будет в бинокль осмотреть рельеф острова на большом пространстве.

Километров через восемь подъехали к возвышенности, протягивающейся в северо-восточном направлении. Склоны ее здесь не очень круты и допускают подъем на собаках. Поднявшись, едем по довольно плоской, слабо увалистой поверхности попрежнему на северо-запад 310–315°. Километров через шесть достигли наивысшей точки — 240,1 м над уровнем моря, согласно барометрической нивеллировке, и начали медленно спускаться. Стало несколько яснее и видно, что такая же волнистая равнина с мягкими округлыми увалами тянется, слегка повышаясь, и далее на север и северо-восток.

На север километрах в пятидесяти смутно виден ледниковый купол, занимающий здесь незначительную часть площади острова. На нашем же пути ледников не имеется.

Проехав еще 4 км, начинаем спуск с возвышенности к прибрежной равнине западного берега. Здесь он довольно крут, местами даже обрывист. Выбрав из лощин, врезающихся в этот склон, одну поположе, решили по ней съехать. Однако и здесь оказалось столь круто, что оба полоза саней пришлось для торможения обмотать цепью прикола, на который сажаем на ночь собак.