Два героя. Последний инка - [25]

Он крепко сжимал в своих руках камень, целовал его и наконец, спрятав его в карман, подошел к скале и стал осматривать трещину за трещиной. Он не ошибся: всюду сверкали золотые жилы. С лихорадочной поспешностью бросился он отламывать их от скалы, пока пальцы его наконец не покрылись кровью.

Боль принудила его прекратить работу.

«О, я глупец, ведь со мной стамеска и молоток!» — вскричал он.

В один миг взобрался он наверх, взял инструменты и снова спустился.

Теперь работа пошла легче и скоро куча золота лежала перед Кастанедой. Он перебирал его своими израненными пальцами и пот выступал у него на лбу. «Довольно на сегодня, — подумал он, — надо принести сюда сумку с хлебом».

Он поднялся наверх и снова спустившись вниз, вынул из сумки индейский хлеб. «Сегодня я заслужил свой обед», — думал он. При этом взгляд его случайно упал на забытый мешочек с ядом.

«Яд и золото! — пробормотал он. — Одно другому не мешает… Но нужен ли он мне теперь?..»

Он задумался.

«Зачем бросать редкую находку? Кто знает, она может пригодиться… Ведь и кто-нибудь другой тоже может узнать о золотых рудах!..»

Пообедав, он собрал золото в сумку, поднял мешочек с ядом и осторожно, затаив дыхание, открыл его. В нем находился белый порошок. Он крепко завязал его снова и, положив в сумку, поднялся по веревке наверх. Бецерилло лежал под деревом настороже, и Кастанеда сел около него. Внизу он находился под знойными лучами солнца и хотел теперь отдохнуть в тени.

«Только не спать, — подумал он, но тотчас же прибавил: — да ведь у меня есть сторож: пока мой Бецерилло со мной, никакой караиб не застанет меня врасплох».

И он заснул. Но не прошло нескольких минут, как его разбудила собака. Она дергала его за рукав и, оскалив зубы, смотрела через пропасть.

— Ты чуешь, Бецерилло? — спросил Кастанеда.

Но увидев, что хозяин его бодрствует, собака успокоилась и легла у его ног.

«Да, да мне нельзя спать. Ты прав, старый товарищ, — думал Кастанеда. — Нужно поднять веревку и нести клад домой. Правду сказать, эта Эспаньола сказочная страна и Колумб великий человек!»

Вечером того же дня Каллинаго донес своему хозяину, что белый хозяин Лигурии собирается в путь в Сан-Доминго, куда ожидают адмирала. Кастанеда вскочил при этом известии.

«Маркена хочет видеть генуэзца? Зачем? Конечно, для того, чтобы сообщить ему о золотых рудах! Потом придут сюда братья Колумба с друзьями…», и Кастанеда мысленно видел уже, как третья часть его золота перешла в карманы адмирала. Он стиснул зубы и топнув ногой, чуть не крикнул:

— Ну, нет, голубчик, ты не лишишь меня плодов тяжелой двухлетней работы! Я не выпущу тебя живым отсюда! Мой план давно готов и я сегодня же исполню его!

Он вошел в свою комнату, вынул из сундука мешочек с ядом и, положив его в карман, отправился в Лигурию.

Солнце уже склонялось к горизонту. Взглянув на саванну, Кастанеда увидел Маркену, который шел к дальним бататовым плантациям. Это ему было кстати; он прибавил шагу и вскоре был в Лигурии.

Ара стояла у дверей.

— Где твой господин? — спросил он.

— На поле, — ответила она.

— Позови его скорее, мне нужно поговорить с ним.

Ара медлила.

— Ты слышала? Беги скорей! Я должен сейчас его видеть.

Ара бросила на испанца вопросительный взгляд, потом медленно удалилась. Но едва она скрылась за углом дома, как Кастанеда бросился в спальню Маркены, отвернул одеяло и осторожно высыпал ядовитый порошок на постель. Положив пустой мешочек в карман, он затворил за собой дверь и быстро вышел на веранду.

Прошло много времени, пока пришел Маркена.

— Ты отправляешься в Сан-Доминго? — спросил Кастанеда. — Разве адмирал опять на Эспаньоле? Я слышал это от Каллинаго.

— Адмирала ждут, — ответил Маркена: — на этот раз я надеюсь повидать его.

— Откуда ты это знаешь?

— Один из наших новых соседей привез сегодня из Изабеллы нескольких невольников и рассказал мне это.

— А они, по моему примеру, привозят с собой караибов! Но надо быть осторожным с этими скотами: они коварны и злы от природы.

— Мне кажется, ты прав. Я тоже думаю, что мой бедный Энрико пал жертвой коварства караибов.

— Ого! это для меня новость и пахнет жалобой на моих караибов.

— Да, Кастанеда, но ты в этом так же мало виноват, как я. Это эпилог романа, разыгравшегося между Лигурией и Королевским двором.

— Расскажи, пожалуйста, это очень любопытно!

— Изволь. Ты знаешь, что я интересуюсь караибским языком.

— Да, да. Странный язык, не правда ли? Мужчины говорят на одном языке, а женщины — на другом.

— Ну, да. Новый арендатор привел нескольких караибов, с которыми я разговорился. Не знаю, как это случилось, но я расспросил одну из женщин о ядовитых лесных плодах и описал ей болезнь Энрико, потому что все думали, что он отравился. По крайней мере Ара убеждена в этом.

Маркена замолчал.

— Дальше, дальше, сосед! — воскликнул с нетерпением Кастанеда.

— Караибка подтвердила предположение Ары и описала мне яд, от которого умер Энрико… Он добывается из корней ядовитой змеи-травы.

— Ты хочешь сказать, что Энрико ее ел?

Маркена отрицательно покачал головой.

— Нет, я узнал из уст караибки ужасный способ мести у индейцев.

— Ты говоришь загадками, Маркена. При чем тут месть? Ведь тут дело идет о случайном самоотравлении.