Два Гавроша - [48]
Немцы вдруг, точно по команде, стали разбегаться. На опустевшую площадь со свистом и оглушительным криком «ура» выбежала ватага оборвышей. Они засыпали удирающих эсэсовцев градом камней.
— Водяной Глаз! — радостно воскликнула Жаннетта, узнав среди них Лео. — Водяной Глаз! — Взобравшись на грузовик, она заложила пальцы в рот, издала пронзительный свист. — Эй, Водяной Глаз, сюда!
Лео оглянулся. Увидев Жаннетту, он дал команду: «За мной!» — и вместе со своими друзьями что есть духу помчался к ней.
Бесцветные глаза Лео блестели возбужденно, по его измазанному лицу текли темные струйки пота.
— Видала? — запыхавшись от бега, еще на ходу спросил он.
— Что?
— Как я съездил боша кирпичом по башке, видала?
— Это ты его убил? — не поверила Жаннетта. — Неужели ты?
— Я, — напыжился от гордости Водяной Глаз. — Снайпер!
— Врешь! Честное слово, врешь!
— Он, он! — хором подтвердили обступившие ее беспризорные.
— Я сказал ребятам: «Давайте нападем на бошей сзади».
— Мальчишки, он правду говорит?
Беспризорные утвердительно кивнули.
Жаннетта подошла к Лео вплотную.
— Хоть ты вымазался, как трубочист, но я все-таки тебя поцелую, — сказала она и под веселый смех оборвышей громко поцеловала Водяного Глаза в щеку.
Лео стал знакомить Жаннетту со своими друзьями. К ней потянулись десятки маленьких грязных рук.
— Рыбий Хвост.
— Людовик Четырнадцатый.
— Банкир.
— Директор мостовой.
— Лорд.
— Ха-ха-ха! — покатывалась со смеху Жаннетта. — Здесь, я вижу, собрались одни лорды и банкиры!
Глава седьмая
1. Очная ставка
Три дня не вызывали Павлика к Шульцу. Но сил у него за это время не прибавилось. По-прежнему малейшее движение причиняло ему острую боль, порой он терял сознание.
В один из этих дней к нему в камеру вошла уборщица с ведром воды и шваброй. Она сперва подмела каменный пол, а затем принялась его мыть.
Глаза женщины, полные тревоги и беспокойства, вдруг остановились на Павлике.
— Ты русский? — шепнула она, продолжая орудовать шваброй.
Павлик утвердительно кивнул головой.
Уборщица переставила тумбочку на другое место.
— Твои друзья передают тебе привет, — сказала она.
Павлик насторожился. «Она француженка, но это еще ничего не значит. Брат Люсьена тоже француз…»
— У меня нет друзей, — отрезал он.
Уборщица продолжала мыть пол.
— Нет, говоришь? — с усмешкой спросила она.
— Нет.
Женщина внимательно посмотрела на него:
— А мадам Фашон?
— Не знаю такой, — ответил Павлик и отвернулся,
Уборщица выпрямилась. Отошла к двери, приложила ухо к замочной скважине и поспешно вернулась назад.
— Послушай, дружок, — наклонилась она над койкой, — не бойся меня. Я их ненавижу так же, как и ты. Мадам Фашон моя подруга детства. Мы обе переживаем за тебя…
Она не договорила, заплакала. Павлик почувствовал горячий материнский поцелуй.
— Ты у нас славный, — произнесла она и быстро протянула ему записочку. — Это от девочки Мари, Жаннетты. Она вчера была у меня.
Павлик недоверчиво взглянул на женщину: «Не действует ли она по заданию капитана Шульца? Не приманка ли это для глупой рыбки?»
Уборщица, не прибавив больше ни слова, сунула бумажку под одеяло, а сама, схватив ведро и швабру, принялась громко стучать в дверь:
— Откройте, готово!
Жаннетта написала только два слова: «Павлик, спасибо!» «За что она меня благодарит? — удивился он. — Чудная! «Спасибо»… За что? Ага, понимаю! Она у дядюшки Жака учится. Он всем своим товарищам всегда говорит «спасибо». Скромный он человек. Никогда не выставляет напоказ свои собственные заслуги, зато высоко ценит заслуги других. Поглядеть на него — обыкновенный старичок, а на самом деле особенный»,
Как-то раз, поздно ночью, на квартире Мари Фашон, Павлика разбудила русская речь.
Сначала это показалось сном. Почудилось ему, будто он сидит в школе и слышит приглушенный голос из соседнего класса.
«Безударные гласные о, а, е, я, и часто произносятся не так, как пишутся», — несколько раз повторял тот же голос.
Потом пошли склонения:
«Дома, домов, домам, дома, домами, домах…
Павлик поднял голову и не поверил своим глазам: за столом, у затененной газетой лампы, сидел дядюшка Жак.
«Я несу, ты несешь, он несет, мы несем…
«Вот какой это человек! Ему уже около семидесяти лет, за ним охотятся гестаповцы, а он русский язык изучает», — подумал тогда Павлик. Слез с кровати и, завернувшись в простыню, бесшумно, на цыпочках^ подошел к дядюшке Жаку.
«Мама поставила кастрюлю на плиту. Я плету корзинку…»— водил старик пальцем по страницам истрепанного русского учебника. — Павлик, ты почему не спишь?» — поднял голову дядюшка Жак.
«Изучаете русский язык?»
«Да, изучаю. Раньше, понимаешь, времени для этого никак не хватало, а теперь его хоть отбавляй. Скоро кончится война, и мы с тобой поедем в Москву, оттуда — в Пятихатки…
Павлик до того погрузился в воспоминания, что не слышал, как отворилась дверь камеры,
— Пошли! — сердито рявкнул эсэсовец.
У Павлика в руке была записка от Жаннетты, но он не растерялся. Ему удалось незаметно положить ее в рот и быстро проглотить.
Шульц встретил его дружелюбно, усадил рядом с собой на диван и спросил, как он себя чувствует.
— Думаешь, мне тебя не жалко? Очень жалко, — сказал он. — Скажи мне, почему ты такой упрямый? Мы ведь от тебя ничего особенного не требуем.
Повесть русского советского писателя посвящена трудовым будням сельской общеобразовательной школы. Главная героиня — молодая учительница Галина Троян, энтузиастка педагогического дела, натура энергичная и романтическая. В силу обстоятельств девушке приходится взять на себя воспитание «трудного» ребёнка, сына профессора Багмута. Симпатия, привязанность к профессору перерастают в любовь.Автор затрагивает целый ряд актуальных проблем педагогики, показывает, как благотворно влияет на формирование нравственного облика школьников труд — работа на стройке, в ученической производственной бригаде.
Это повесть о героизме советских врачей в годы Великой Отечественной войны.…1942 год. Война докатилась до Кавказа. Кисловодск оказался в руках гитлеровцев. Эшелоны с нашими ранеными бойцами не успели эвакуироваться. Но врачи не покинули больных. 73 дня шел бой, бой без выстрелов за спасение жизни раненых воинов. Врачам активно помогают местные жители. Эти события и положены в основу повести.
Документальное свидетельство участника ввода войск в Афганистан, воспоминания о жестоких нравах, царивших в солдатской среде воздушно-десантных войск.
Знаменитая повесть писателя, «Сержант на снегу» (Il sergente nella neve), включена в итальянскую школьную программу. Она посвящена судьбе итальянских солдат, потерпевших сокрушительное поражение в боях на территории СССР. Повесть была написана Стерном непосредственно в немецком плену, в который он попал в 1943 году. За «Сержанта на снегу» Стерн получил итальянскую литературную премию «Банкарелла», лауреатами которой в разное время были Эрнест Хемингуэй, Борис Пастернак и Умберто Эко.
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…