Два демона - [18]

Дубов, стараясь не привлекать к себе внимания, двинулся к дверям, но там он столкнулся с господином Светиком, который вальяжно выплывал вон, нагруженный провизией, как испанский галион золотом. Сыщик деликатно посторонился, и худосочный обжора хрюкнул ему дружелюбно. Хотя, может, это была просто отрыжка? А Сашульчик уже танцевал, завернувшись в простыню."…и будешь ты летать с одним крылом…" Василий хотел сказать "до свидания", но, здраво подумав, предпочел удалиться без прощаний. От греха подальше…

***

В кислоярском угро было людно и шумно, как на вокзале. Дубов, бросив дежурному: "Я к Столбовому", окунулся в облака табачного дыма и непрерывный гомон. Добрый день, привет, здрасьте — неслось со всех сторон, но он упорно продвигался к цели. И в конце концов налетел на Столбового в дверях его кабинета.

— А, Василий Николаич, — виновато улыбнулся хозяин, — извините, спешу, спешу.

— Егор Трофимыч, — решительно преградил ему дорогу Дубов, — пару минут, не более!

Столбовой, скорбно потоптавшись на месте, развел руками — мол, что с тобой сделаешь — и вернулся в кабинет.

— В город приехала банда наемников, — с порога начал Дубов. — Они вооружены автоматами, правда, их цели мне пока не известны.

— Только чего нам не хватало, — грустно покачал головой Столбовой, — мы и так уже на ушах стоим из-за взрыва в храме кришнаитов. Очередного. Черти б их побрали.

— Ну так, может, это их работа? — сразу навострился Дубов. — Кстати, когда произошел взрыв, что за взрывчатка, есть ли свидетели?

— Рванули примерно час назад, — уже более деловито отвечал Столбовой, — а со свидетелями нам повезло. Что, собственно, среди бела дня и немудрено. Есть описания преступников, и мы в принципе знаем, кто это и на кого они работают. Может, и те, про кого вы говорите.

— Мои подопечные, — усмехнулся Дубов собственным словам, — бывшие местные омоновцы. Я думаю, все их физиономии есть в вашей картотеке. Они же у вас в розыске числятся.

— А, омоновцы, — протянул Столбовой. — Нет, во взрыве замешаны лимоновцы. Политика, чтоб ей… А омоновцы — это не по нашей части.

— Как не по вашей? — опешил Дубов.

— А так, — спокойно отвечал Столбовой, — это дело в прокуратуре. У госпожи Анны Венедиктовны Кляксы. Знаешь такую? — Дубов горестно кивнул. — Вот к ней и сходи. А нам и при желании некогда — надо со взрывниками разбираться. Сверху трясут. Политика, чтоб ей пусто было. Выборы на носу, и все такое. А сейчас извини, мне пора на доклад к начальству. — Столбовой торопливо пожал руку Дубова и, как бы извиняясь, снова добавил: — Политика…

***

Анну Венедиктовну Кляксу Дубов лично не знал, но, судя по рассказам, она не была замарана ни в одном хорошем деле. Ну и внешность и характер вполне соответствовали ее странной фамилии. В поле зрения Василия эта мадам попала в свое время в связи с делом беглого прокурора Рейкина, который, переквалифицировавшись в уголовника, доставил много хлопот как милиции, так и лично Дубову. Дружба Рейкина и Кляксы была по-фрейдистски странной, так как беглый прокурор любил переодеваться в женские одежды и, похоже, не только маскировки для. А Анна Венедиктовна, в свою очередь, предпочитала мужские костюмы, курила гнусные папиросы и старалась говорить нарочито грубым "мужественным голосом". Так что об их дружбе можно было бы написать новомодный роман и издать его в каком-нибудь толстом интеллигентном журнале, не чуждающемся порнографии. Но проблема лишь в том, что Василию Дубову, человеку несколько консервативному в вопросах любви, претили как мужчины, корчащие из себя женщин, так и женщины, изображающие из себя мужчин. И мы разделяем его точку зрения. Так что оставим Рейкиным и Кляксам воспевать Рейкиных и Клякс.

В очередной раз за сегодняшний бесконечный день Дубову пришлось испытать шок. Мадам Клякса гордо восседала в своем кабинете на фоне красного знамени с серпом и молотом в белом круге.

— Это из вещдоков, — проскрипела она вместо приветствия.

Василию, конечно, доводилось видеть в кабинетах следователей всякие совершенно неожиданные вещи, изъятые у преступников, но никто еще не развешивал их аккуратно на стенке. Немного придя в себя, он быстро изложил суть дела, так как задерживаться в таком месте и в такой компании ему совершенно не хотелось. Притон Мешковского представлялся ему теперь просто детской песочницей, а музей баронессы — магазином игрушек.

— Кхе-кхе! — каркнула милейшая Анна Венедиктовна, не вынимая папиросы изо рта. — Омоновцы, говорите? Ха! Сейчас мы ими займемся.

Василий Николаевич вздохнул с некоторым облегчением. Но тут же насторожился.

— Извините, Анна Венедиктовна, — осторожно спросил он, — а что это вы пишете?

— Кхе-кхе, — глянула на Василия поверх очков очаровательная мадам Клякса. — Повесточку товарищу Мешковскому. На ближайшую пятницу.

— И все? — с совершенно глупым лицом брякнул Дубов.

— Нет, почему же. Кхе-кхе, — ласково проскрежетала та в ответ. — Еще я напишу участковому, чтобы проверил факты. А еще разошлю циркуляр по райотделам и вытрезвителям.

— И вытрезвителям? — с отчаянием в голосе отозвался Дубов.

— Таков порядок, товарищ-щ-щ! — несколько повысила тон добрейшая Анна Венедиктовна. Видимо, ей показалось, что Василий над ней насмехается. — Мы здесь работаем, а не в бирюльки играем! А за донесение фактов вам спасибо.