Два часа весны - [62]

Но я просто так не сдамся. Рискнул связаться с ней однажды – рискну ещё, если потребуется. Просто так уже не отпущу.

- Стеф, в каких ты облаках витаешь? – вытаскивает меня из размышлений ее голос.

- В польских, Абрамова.

- Собрался домой?

- Не сейчас.

- Ты уедешь обратно в Польшу? – спрашивает спокойно, но волнение не спрятать от меня.

- Ты не хочешь, чтобы я уезжал?

-  Я не могу указывать, что тебе делать.

Хитрая. Но я хитрее.

- Вопрос звучал не так. Хочешь или нет, чтобы я уехал?

- В номинации «самый тупой вопрос года» побеждает то, что ты сейчас спросил. Стеф, я не могу говорить об этом.

- Не отпустишь?

- Стеф!

- Абрамова, я серьезно сейчас с тобой.

- И я серьезно!

Заканчивает смешивать ингредиенты, отставляет салатницу в сторону и усаживается на стол. У неё это уже входит в привычку. Подхожу, устраиваю руки на ее бёдрах, заглядываю прямо в глаза.

- Ты веришь мне? – спрашиваю коротко, но в этом вопросе так много важного.

- Да.

- Сможешь верить и дальше?

Взволнованно смотрит, поджимая губы.

- Я буду стараться.

- Пожалуйста, Абрамова. Легко не будет. Но ты же сильная девочка?

Зажмуривается и наклоняется, прижимаясь ко мне. Обнимаю в ответ на это действие, позволяю ей просто уткнуться носом в мою шею и помолчать чуть-чуть.

- Сильная, – говорит после паузы. – Но иногда предпочла бы, чтобы не приходилось это проверять.

Нечего ответить ей. Боюсь, что придётся проверить, как бы я не хотел избежать этого…

- Давай больше не будем об этом?

- Сам начал, – поднимает на меня свои глазища, отдающие странным блеском. Никогда не надоест мне смотреть в них.

- Не спорю. Больше не буду, честно. Время обеда?

- Согласна.

Спрыгивает со столешницы так же легко, как забралась, и больше не показывает своего волнения. Но я знаю, теперь она всегда будет бояться, что однажды я сделаю ей больно.

Чувствую себя тварью последней, потому что она и боль – страшная смесь.

Буду любить так, как только смогу. Надеюсь, этого хватит.

Глава 45

Диана

После того субботнего разговора мы больше не обсуждаем тему отъезда Стефа. Слишком сложно, слишком болезненно, слишком запутанно.

Я его не удержу, если он решит закончить свою питерскую историю и вернуться в Краков. Но я просто надеюсь, что в его будущем найдётся место для меня. Каким бы не оказалось это будущее…

В будни я мало бываю с ним – у Стефа завал по диссертации, я знаю, что он ночами делает документы и дорабатывает то, что они потом ежедневно разбирают с деканом, его научруком. Профессор Смецкой должен выйти с больничного уже после выходных, а значит, Стефан больше не будет замещать его пары у нашего курса.

Наконец-то. Мне так тяжело на его занятиях сидеть, до ужаса. Половина его слов проходит мимо меня, я даже не слышу и не улавливаю, что он там хочет донести до нас. Все смазывается, словно я в вакууме.

В пятницу утром, когда мы с Мирой несёмся к станции метро, уже немного опаздывая на первую пару, я с разбега залетаю в лужу, которая казалась малюсенькой, а по факту глубокая, как Финский залив. Боюсь, мои ботинки не выдержат такого, промокнут. Но только времени возвращаться и переобуваться в сухие кроссовки уже нет.

Проблемная я девушка, все-таки. И проблемы эти нахожу себе сама.

Приехав в универ, понимаю, что масштабы катастрофы серьезнее, чем я подумала в первую минуту. Ботинки промокли насквозь. Да что же за утро такое!

Шепотом ругаюсь, а Мира напоминает, что сразу предлагала мне вернуться назад в общагу и переобуться. Лучше не успеть к началу пары, но не убивать свои почки, – цитирую подругу.

Но не собираюсь слушать никого, я же сама знаю, как мне лучше!

Пока мы двигаемся в аудиторию, в кармане пищит телефон.

Стефан: «Как добралась, все в порядке?».

«Не совсем. Ноги промочила».

Стефан: «Сколько пар впереди?».

«Три».

Стефан: «Отвезти тебя сейчас не смогу, сама понимаешь. Давай такси тебе вызову? Поезжай и переобуйся».

«Стеф, меня холодом не испугаешь. Не будет со мной ничего».

Стефан: «По жопе тебе будет. От меня. Абрамова, зачем так рисковать своим здоровьем?».

«Все будет ок, не нервничай».

Новаковский больше не пытается меня переубедить, а я, гордая и довольная собой, отыскиваю в рюкзаке заначку в виде пары чистых носков и решаю таким образом «утеплиться».

Но сидеть несколько часов в мокрой обуви – такое себе развлечение, если честно. И даже мои прекрасные носочки с изображенными на них кусочками пиццы не помогают.

У Стефа пары заканчиваются в одно время со мной, но еще полчаса он проводит у декана, обсуждая свою диссертацию, а я болтаюсь в буфете (действительно, где же мне еще быть), размышляя о том, как пройдёт практика в авиакомпании. Нас с Мирой взяли туда, и со следующей недели по два дня мы будем проводить в Пулково. Круто, да? Мира пищит от восторга, а я рада тому, что буду вместе с ней – с подругой не так страшно.

Но в выходные хочу тратить как можно меньше времени на мысли об учебе и как можно больше – об одном замечательном «учителе».

На самом деле, встречаться с преподом – не так романтично, как можно подумать со стороны. Не хочется, чтобы нас обсуждали за спиной, но мне иногда кажется, что все только этим и заняты. Разумеется, никаких действий на публике – мы не разговариваем в коридорах, не выходим вместе из дверей вуза, за исключением того дня перед Мурманском, не даем поводов пообсуждать, как мы смотримся вместе. Но я не совру, если скажу, что та женская часть факультета, что прилюбливает Стефа, все равно меня ненавидит. Просто за то, что я есть.