Два брата - [2]

Эти слова понравились Марку. И удивили. Обычно патриции всеми силами старались прославить Императора, частенько забывая о Риме. Этот же паренёк поставил Рим на первое место и даже не упомянул Императора.

Марк открыто улыбнулся и протянул руку:

— Думаю, сработаемся. Называй меня просто Марк. У меня в легионе нет места пустым формальностям и преклонению перед званиями. А насчёт твоего обещания… Faber est suae quisque fortunae[7].

Три месяца прошли в непрекращающихся стычках. Карфаген не вступал в открытую войну. Рим ограничивался присутствием войск на границе. А люди гибли. Десятками. Каждый день. Каждую ночь.

Марк налил две кружки вина. Протянул одну Гракху.

— Плохо дело…, — легат выплюнул эти слова, как горечь полынной настойки.

Гракх кивнул:

— Если карфагеняне полезут, нам не выстоять. Осталось в лучшем случае три четверти воинов. Эта война, Марк, а не мелкие пограничные стычки.

Последние три слова патриций выделил особо. Подобные обороты частенько попадались в сводках новостей из сената. Вот только в этих мелких стычках парни гибли так же, как на войне.

— Надоело, — бросил Марк, отпил глоток вина и задумался.

— Скажи… — Гракх замялся, — как у тебя получается так кратко и ёмко говорить?

— Что? — удивлённо посмотрел на него Марк.

— Ну, ты так лаконично говоришь. Как будто тебе неприятно много слов оставлять в предложении.

— А-а-а, это…Хочешь — расскажу.

— Да, конечно. Расскажи, — Гракх безуспешно пытался перенять стиль речи легата.

— Тогда слушай…

После рассказа молодой патриций несколько минут молчал. Потом достал амфору с вином, налил две чаши. Протянул одну Марку, вторую осушил одним махом.

— И каково это — знать, что вся слава достанется брату?

Марк усмехнулся:

— Вначале тяжело. Очень. Потом? Потом всё забывается. Зарастает тонким ледком. Он мой брат…

— Но…

— Tulit alter honores[8]. Всё. Хватит.

— Это так необычно, — Гракх долил себе ещё вина, протянул амфору Марку, но тот отрицательно дёрнул рукой.

— Я вообще-то удивлён, что ты поверил, — заметил легат.

— Credo, quia absurdum[9], — задумчиво прошептал Гракх.

— Видишь, вот и у тебя начало получаться, — улыбнулся Марк.

Гракх непонимающе уставился на него. И расхохотался.

Эта ночь пахла кровью. Передовые части Карфагена ударили слишком внезапно. И Пятую когорту смели за полчаса. Ещё можно было бы что-то изменить, но время уходило песком сквозь пальцы — пока прибежал вестник, пока легион дошёл до заставы, пока…

Марк не успевал.

Там на берегу этой проклятой речки Тицины умирали шесть сотен воинов. Его воинов. А легион всё ещё выходил на рубеж.

Гракх глухо сказал:

— Это война.

Марк коротко кивнул. В такие минуты ему было неприятно прибегать к словам. Казалось, что они мешали, забирали драгоценное время. Когда-то Марк ответил отцу: "Слова пусть остаются брату, дела — мне".

Через полчаса легион вышел к заставе. Прибрежный песок Тицины казался чёрным от крови. Никого. Тишина. Смерть.

— Будь они прокляты, — сдавленно прошептал Гракх.

С левого фланга донёсся крик:

— Карфаген.

Марк не стал ждать:

— Две алы конницы — удар по правому флангу. Гракх, держи центр. Я на левый фланг.

— Выполняю, легат.

— Третья, седьмая когорты в обход, ударите с тыла.

В небе послышался странный поющий шелест. Так мелодично и страшно могут петь лишь стрелы.

— Щиты! — успел рявкнуть Марк.

На порядки римлян обрушились тысячи чёрных птиц. А через пять минут подоспела пехота Карфагена. Это был не бой. Бойня…

Тёмная кровь сочилась из-под ладони. Марк Корнелий не раз уже видел такое. Но никогда не мог представить, что из его бока будет по капле вытекать жизнь. Чёрной кровью.

Боль ещё не пришла. Да скорее всего и не придёт. Не успеет. Легат уже видел такие раны — немного поноет и всё. Тьма…Ранение в печень смертельно по определению.

Понимая, что уже всё — скоро…скоро… — он вышел к воинам.

Надо что-то сказать. Пусть это всегда лучше получалось у брата. Пусть. Квинт, напиши обо мне. У тебя всегда это хорошо получалось, братишка.

— Воины! Братья! — голос не подвёл. — Перед Империей новая опасность. И мы, воины Рима, не вправе отступать. Мы остановили врага и дали время Империи подготовиться. Гонцы уже спешат к регулярным частям. Скоро здесь будут лучшие легионы Империи. Вам же нужно продержаться…

Горло перехватило. Горечь приближающейся тьмы мешала подобрать нужные слова. Марк улыбнулся — вот и пригодилось умение говорить кратко, выбирать скрытую суть. Столько лет насильно заставлял себя ограничиваться минимумом слов. И вот…

Марк оглянулся — молодой Гракх мрачно смотрел на него, в глазах молодого патриция желание отомстить сплеталось в невероятную вязь с болью от невозможности что-либо изменить. Ничего, парень, пробьёмся. Главное — ты выживи. Вернись в Рим и передай мои слова. Последние. Единственно верные.

— Delenda est Karfagen![10]