Два билета в никогда - [5]

– Хорошо. Садитесь назад. С водительской стороны, так удобнее.

– Ну, чего? – подал голос до сих пор смирно стоявший Михалыч. – Двигаем или сопли жуем?

Через минуту все трое – Саша, Женька и Лисий Хвост – загрузились в машину, а еще через две – мягко покачивались на снежных волнах, полностью доверившись пыхтящему где-то впереди тягачу Михалыча.

Несуразному, но вполне надежному.

Первым нарушил молчание новый пассажир:

– Еще раз спасибо, ребята. Выручили. Я ваш должник.

Саша улыбнулся, поймав в панорамном зеркале лицо Лисьего Хвоста. Простодушное, если не сказать – простецкое, но чем-то к себе располагающее. Мужчине было около сорока, не меньше, но светло-зеленые, с легкой рыжиной глаза путали карты. Подумав про себя несколько секунд, Саша наконец нашел нужное определение: детские. Такие же детские, как и улыбка, которой Лисий Хвост совсем недавно одарил Женьку.

– Не мешало бы познакомиться, так? – Лисий Хвост поскреб подбородок. – Борис. Борис Вересень.

– Я – Александр, – отозвался Саша. – А это… Евгения.

Перегнувшись через сиденье, Женька в упор посмотрела на Бориса Вересня и протянула ему ладонь:

– Йо сой Эухения[5].

По лицу Лисьего Хвоста пробежала рябь. Очевидно, он столкнулся с неожиданной для себя дилеммой: пожать Женькину руку или галантно поцеловать ее – в благодарность за спасение. Вздувшийся в области грудины пуховик явно мешал Борису Вересню приложиться к руке, и поэтому он ограничился осторожным, но прочувствованным рукопожатием.

– Испанка, да? – спросил он, вглядываясь в Женьку.

– Ке?[6] – Женька приподняла бровь.

– Он спрашивает, не испанка ли ты? – улыбнувшись, снова перешел на испанский Саша.

Не дожидаясь ответа, Лисий Хвост продолжил:

– Я тоже знаком с одной… немкой. Очень хороший человек. И настоящий друг. А еще есть такой писатель – Мануэль Пуиг. Он хоть и не испанец… аргентинец. Но здорово пишет, уважаю. Не слыхали?

– Нет, – ответил Саша. – А тот, кто рядом с вами, – Хавьер. Может быть, он слыхал.

Он снова бросил взгляд в панорамное зеркало. Но теперь не на Бориса Вересня, а на еще одного пассажира рядом с ним: мужчину лет тридцати пяти. Тот сладко спал, привалившись головой к рюкзаку, который подпирал дверцу.

– Хавьер – писатель. Как и ваш Мануэль Пуиг.

Как и Мануэль Пуиг. Только лучше, – захотелось добавить Саше. Хавьер Дельгадо – это всегда превосходная степень. Лучший преподаватель теории литературы в Аликантийском университете, лучший рассказчик, лучший пожиратель тапасов[7], лучший яхтсмен на всем побережье Коста-Бланка. Комплименты, которые Хавьер Дельгадо делает женщинам, – самые изысканные; вино, которое он выбирает в ресторане, – отменного качества. Хавьер Дельгадо всегда одет с иголочки, на нем не морщат ни смокинг, ни роба моряка. Хавьер Дельгадо красив особенной страстной красотой завоевателей и конкистадоров. И тех, кто пересекал моря в призрачной надежде открыть Эльдорадо. Даже сейчас, когда он спит, привалившись к рюкзаку, – Хавьер Дельгадо безупречен. Небезупречен только рюкзак – и то только потому, что он – Сашин. А стильный дорогой чемодан Хавьера Дельгадо лежит в багажнике. Этой весной Хавьер выпустил свою первую книгу – о странствиях по Латинской Америке. И неважно, в чем странствовал Хавьер Дельгадо – в смокинге или в робе моряка (Саша склоняется к робе), он все еще остается завоевателем.

Конкистадором.

Пока Саша привычно размышлял о Хавьере Дельгадо, случилось нечто экстраординарное: горб под пуховиком нового знакомого ожил и пришел в движение. И стал издавать звуки, что-то вроде «хр-рррр-рр-рррр-ррааууу». Лисий Хвост смутился и успокаивающе похлопал по горбу, но звуки не стихли, наоборот – стали еще различимее.

«Чужой», – неожиданно пришло на ум Саше. Классика жанра.

Мы впустили в машину Чужого. Простака, в груди которого поселилось нечто склизкое и опасное, с выдвижной челюстью. Сразу несколькими челюстями, усаженными острыми зубами, с которых капает кислота. Через секунду монстр вырвется наружу и учинит здесь кровавую бойню. И от Саши и Женьки не останется следа. Исключение составляет лишь Хавьер Дельгадо: если ему и оторвут голову, то элегантно. С максимально возможным почтением. И ни одной капли крови не прольется на его девственно-белый свитер. Ни единой.

«Хр-рррр-рр-рррр-ррааууу» между тем набирало обороты. А когда к нему добавилось еще и трубное «Мааааа-ааввв», Лисий Хвост не выдержал и расстегнул пуховик. И в образовавшейся щели немедленно показалась голова Чужого.

Совершенно не похожего на монстра, но все равно – инопланетного.

Это был… кот.

Такого… Нет, та-ааакого! кота Саша не видел никогда в жизни. Огромные уши, треугольная морда, слегка косящие небесно-голубые глаза – наверное, все это встречается в живой природе. Но – по отдельности. А собранное вместе, оно произвело неизгладимый эффект. Существо, высунувшееся из пуховика Лисьего Хвоста, было таким забавным, что Сашины губы немедленно сложились в глуповатую улыбку.

– Вау! – вскрикнула Женька.

– Маа-ау! – передразнил ее инопланетный кот.

– Вот это да! – Саша на секунду бросил руль и рассмеялся: положительно, появление ушастого инопланетянина – лучшее, что случилось с ним за последние несколько часов.