Душа - [7]

– Очень приятно, – очнувшись наконец, он слегка поклонился, и я протянула ему свою руку.

Его рука оказалась тёплой, а прикосновение приятным. У него были привлекательные черты лица, ухоженная бородка, пушистая шевелюра с золотистым отливом. Да, его волосы меня поразили. Длинные, ниже плеч, круто вьющиеся и от того очень пушистые. Если бы не бандана, которая, видимо, и была на нём, чтобы сдерживать их объёмность, он был бы похож на солнышко.

– Ты похож на ангела, – сказала я, потому что мне так показалось.

– Хорошо, что хоть не на чёрта, – ответил он неожиданно громко.

Голос у него был также необычный. Его тембр сложно описать, но однозначно не похожий ни на один другой, низкий, глубокий, обволакивающий. Звучал он громко, твёрдо и уверенно. Мы рассмеялись его шутке. Он и смеялся громко, привлекая внимание окружающих. Я никогда не встречала таких людей. Он был очень непохож на тех, кого я знала. Тело у него маленькое, щуплое, а голова, благодаря прическе, большая. При этом от его голоса, взгляда, да и от него самого исходила сила и мощь. Компенсация. Одним словом, чудо.

Тут Франкл подался вперёд, явно увидев кого-то.

– Прошу прощения, вынужден ненадолго вас покинуть. Скоро вернусь, – почти пропел он и быстрой летящей походкой направился в другой конец зала.

Какое-то время мы стояли молча и поглядывали друг на друга. Патрик иногда глупо улыбался, не решаясь заговорить.

– Мне интересно, как ты проводишь свои эксперименты и где? Ведь необходимы особые условия и место, – решила я прервать молчание, видя его нерешительность и отнеся это к его скромности.

– Мы стараемся воспроизвести условия, имевшие место сразу после Большого взрыва. Большой адронный коллайдер может порождать тёмную материю. Он находится возле Женевы, – Патрик обрадовался, что может говорить на любимую тему, и с энтузиазмом принялся рассказывать, тем самым снимая тяжёлую неловкость от молчания.

– Можно поподробнее? Что за условия такие? Что такое адронный коллайдер? Это типа экспериментальной лаборатории?

– Совершенно верно. Это огромнейшая лаборатория. Антиматерия и материя при соприкосновении аннигилируют, превращаясь, как правило, в гамма-излучение. И наоборот, энергия может превращаться в равное количество вещества и антивещества. Так из тепловой энергии Большого взрыва родилась материя, которая образовала наблюдаемую нами материальную вселенную.

– А антиматерия? Что с ней произошло?

– Антиматерия также при этом родилась, и она должна была привести к аннигиляции всей материи. Но что-то сместило равновесие в пользу материи. И это загадка. Есть предположение, что в поведении вещества и антивещества есть различия. Именно поэтому небольшое количество вещества и антивещества смогло пережить начавшуюся Великую аннигиляцию вслед за Большим взрывом, хотя в первые мгновения Большого взрыва вещество и антивещество возникли в равной пропорции.

– Как интересно! И загадочно. Что же повлияло на то, что произошло смещение? Что за некая сила неизвестная?

– Да, существует силовое поле. Здесь ещё одна загадка. Такие частицы, как электроны, обладают массой. Если бы не было массы, то не существовало бы таких структур, как атомы, а вместе с ними и нас. Будь электрон безмассовым, атомы имели бы бесконечные размеры, иначе говоря, их бы не существовало. Мы предполагаем, что источником массы элементарных частиц служит их взаимодействие со всепроникающим силовым полем.

– Я правильно понимаю, что Большой адронный коллайдер имитирует столкновение частиц в первые мгновения Большого взрыва?

– Да! И даёт представление об уровне энергии. Мы пытаемся найти свидетельства того, что вещество и антивещество ведут себя по-разному, и различия либо в том, как они возникают, либо в особенностях их распада.

– Мне кажется, в особенностях распада. Всё же процесс зарождения нам виден и известен, а распад не до конца…

– Что ты имеешь в виду?

– Мы знаем, как распадается материя, и как зарождается материя. Как зарождается антиматерия тоже можно предположить, а вот распад антиматерии неизвестен.

– А я вот что скажу вам, дорогие мои, – мимо нас в это время проходил мужчина средних лет с кислородным коктейлем в руках. – Услышал ваш разговор, и я как раз думаю на эту тему. Какая синхрония! Невидимые силы и энергетический поток направил меня в вашу сторону! Фундаментальные свойства природы суть соотношение неопределённостей. Любая попытка посмотреть на явление сколько-нибудь пристально непременно оказывает на это явление неконтролируемое воздействие…

Мы с интересом разглядывали мужчину. Выглядел он несколько чудаковато, впрочем, как и большинство учёных, погружённых в идею. Казалось, что он сдерживает суетливость и бешеный поток мыслей нарочито медленными и плавными движениями. Он отпил коктейль из трубочки. Мы отпили сок. Я внутренне немного обрадовалась такому внезапному вторжению из внешнего мира, так как почувствовала какую-то непонятную связь с Патриком, и мне нужен был таймаут, чтобы разобраться в себе и осознать свои ощущения. Периодически мы с ним переглядывались и улыбались, пока мужчина говорил.

– Так вот, я продолжаю, – радуясь, что нашёл слушателей и единомышленников, вдохновлялся учёный. – На чём я остановился? А! И причём тем более неконтролируемое, чем более мелкие детали нас интересуют. Для того чтобы различить малый масштаб, требуется большая энергия. Нужно разгонять частицы всё сильнее, если мы хотим изучить всё более мелкие детали. Да-да, мы должны работать в планковском масштабе. А чтобы до него добраться, нужно собрать в одном месте едва ли не всю энергию, что есть во вселенной. Она когда-то и была заключена в таком предельно малом планковском объёме, но лишь в момент, близкий к рождению нашей вселенной.