Душа Ужаса. Мозаика осколков души - [7]

— Да, — вымученно, словно что-то сломалось в Эрне от слов царя.

— Хорошо. Тогда забирай его.

— Но это не сразу делается.

— Знаю.

— Мне потребуется полторы луны, никак не меньше.

— Пусть так, — кивнул царь, и уже Щену: — Все это время Эрн распоряжается тобой. Ступайте.

Парень быстро накинул одежду, сгреб в охапку доспехи и оружие, Эрн снова спрятал лицо под капюшоном, и они стремительно вышли. Никто не желал оставаться у царя дольше необходимого. До самых покоев целителя оба хранили молчание. Вошли, Эрн закрыл дверь и как-то устало прислонился к ней. Щен так и застыл посередине комнаты, не сводя с него глаз. Но врачеватель не стремился начать разговор. Молчание становилось все тягостнее, пока парень не спросил:

— И что теперь?

Эрн устало потер лицо и, кажется, даже не заметил, что капюшон сполз с головы, потом он внимательно посмотрел на Щена и сказал, как ни в чем не бывало:

— Ты устал с дороги. Я велю принести еды. И еще тебе не помешает вымыться.

— Зачем еще? — как и всякий варвар, Щен недолюбливал водные процедуры.

— Затем, что походная жизнь накладывает свой отпечаток, и отнюдь не благоуханный.

С этими словами Эрн проводил Щена в одну из соседних комнаток, где стояла большая бадья, заполненная водой почти до краев. Вода оказалась теплой, едва не горячей. «И когда успел?» — подумал парень, в то время, когда целитель едва ли не насильно заставил его снова разоблачиться и приступить к водным процедурам.

Глава 4

Через час вымытый и переодетый Щен уплетал ужин, то и дело бросая на врачевателя подозрительные взгляды. Тот сидел напротив и, казалось, погрузился в размышления. Опять Щену выпало нарушить молчание. В обычных обстоятельствах он бы промолчал, но с Эрном не хотелось, поэтому он все-таки спросил:

— Почему ты не ешь?

— А? — целитель словно только сейчас вспомнил о его присутствии. — Я это не ем, так что все тебе. Я… уже поужинал.

И снова скорбный вздох. Щен все пытался отгадать, чем же царь так сильно огорчил Эрна, что тот должен сделать, но спрашивать снова не решился.

До конца нехитрого ужина ни один, ни другой не стремились возобновить беседу. Щен ощущал все большее и большее напряжение. Поэтому он даже вздрогнул, когда целитель коснулся его плеча, а рука парня на автомате дернулась к кинжалу.

— Ш-ш, — улыбнулся Эрн. — Вот уж не думал, что могу тебя так испугать.

— Я не…

— Знаю. Уже очень поздно. Тебе лучше пойти отдохнуть. Где кровать — ты знаешь, — на миг в огрубевшей душе Щена что-то екнуло от такой неожиданной нежности и заботы. Сглотнув, он ответил:

— Я каждый раз выселяю тебя из собственной постели, но в этот раз со мной все хорошо, я могу на полу лечь, — голос Щена звучал напряженно, а в голове все еще крутились слова царя.

— О, не беспокойся. Мне еще нужно приготовить пару мазей, к тому же в моей рабочей комнате есть еще одна… кровать.

Эрн уже развернулся, чтобы выйти, но, внезапно решившись, Щен остановил его, поймав за руку и спросив:

— Что царь велел тебе сделать со мной? Наказать?

— Нет, здесь другое, — отвел взгляд целитель.

— Что бы это ни было, прошу, сделай это сейчас. Пытка ожиданием…

— О, я и не думал тебя пытать! — развернувшись, Эрн ласково провел свободной рукой по щеке парня. — Просто это нелегко и для меня тоже. Если бы я мог все сразу тебе рассказать… Но, наверное, ты прав. Лучше не оттягивать неизбежное.

— Что мне делать? — спросил Щен с неотвратимой обреченностью, нехотя отпуская руку целителя.

— Пока лишь поклясться кровью, что никто и никогда не узнает о том, что ты узнаешь, услышишь или чему станешь свидетелем за этот месяц.

— Клянусь. Клянусь кровью!

Эрн кивнул и коснулся груди Щена. Тот почти сразу почувствовал странное тепло в месте прикосновения, даже сквозь одежду, а целитель сказал:

— Это не просто слова. Нарушишь клятву, и сама кровь обратится против себя.

Щен серьезно кивнул и выжидающе посмотрел на Эрна, который снова улыбнулся, проговорив:

— А теперь все-таки иди, ложись.

— А как же обряд или что там?

— Ты что, думаешь, я сейчас буду чертить пентаграмму на полу и творить колдовство? — потупившийся взгляд говорил, что так оно и есть. — Извини, но ничего такого не будет.

С этими словами Эрн затушил единственный факел, и комната погрузилась в полумрак. Лишь тлеющие угли в очаге отбрасывали на стены причудливые тени.

Отступая к кровати, Щен услышал шорох одежды и с трудом различил, что Эрн сбросил свою хламиду. Снял и аккуратно повесил на стул. Кажется, целитель замечательно видел в темноте.

Вглядываясь в полумрак, Щен сделал еще один шаг и споткнулся об кровать. Эрн тихо рассмеялся и как-то уж очень быстро оказался рядом, проговорив:

— Осторожнее. Садись лучше, пока сам себе не навредил. А вот рубаху лучше сними — испачкаешь еще.

Последняя фраза привела Щена в полное недоумение, поэтому он никак не прореагировал, когда тонкие, но уверенные руки нырнули под грубоватую ткань и ловко стянули одежку через голову. И лишь оставшись по пояс голым, мужчина спросил:

— Зачем?

— Я же уже сказал, — улыбнулся Эрн.

— И… что дальше?

— Ш-ш, — Щен ощутил ласковое прикосновение к щеке. — Не волнуйся так. Это почти не больно. Тебе даже будет очень хорошо. Расслабься. Не думай ни о чем.