Душа так просится к тебе - [46]
Примерно то же самое сказала Анна, когда Софья, кое-как одетая, бледная, со слезами на глазах ворвалась к сестре и с порога поведала о своем очередном несчастье.
— Соня, Соня, как тебе не стыдно гневить бога! Когда ты сюда вбежала в салопе наизнанку и без платка, я подумала, что тебя твой ватажный атаман выгнал из дома! А тут… Надо же радоваться, дорогая, ведь такое случается раз в сто лет! Ты будешь петь Татьяну, боже, я просто не могу поверить!
— И я! И я не могу поверить! — Софья, сбросив прямо на пол действительно вывернутый наизнанку салоп, бурно рыдала на диване. — Боже мой, ну почему со мной всегда случается то, чего я вовсе не желаю! Чего я всеми силами стараюсь избежать! Аня, но хоть ты пойми, что я не готова, не готова петь Татьяну! Ведь это вершина оперной музыки, певицы всеми силами добиваются этой партии, работают, совершенствуют голос, технику, диафрагму… В двадцать два года просто нельзя петь Татьяну, я…
— Ты в девятнадцать лет прекрасно спела Виолетту! В Неаполе!
— О-о-о, дался вам всем этот Неаполь, будь он проклят… Зачем, зачем я тебя послушала и пошла в Императорский театр! Лучше бы играла в провинции какую-нибудь «Гонимую добродетель»… Теперь по прихоти Альтани в театре начнется раскол, все примутся шипеть по углам, Нравина меня в конце концов отравит и будет права, поскольку…
— Соня, рано или поздно через это проходит любая женщина, — грустно произнесла Анна, садясь рядом с сестрой. — Мы, к сожалению, не можем блистать вечно. Любая красавица неизбежно превращается в собственную сушеную или расплывшуюся карикатуру… Самая гениальная актриса или певица с годами потеряет голос, красоту, возможность играть в полную силу… Что ж, такова наша жизнь. Этого нельзя избежать, как нельзя избежать смерти, и, если Аграфена Нравина не совсем глупа, она должна все понять правильно.
— Аня! Нравина — любимица Москвы, в сорок лет рано думать о конце карьеры, многие певицы только в этом возрасте и получают главные партии…
— Вот видишь, видишь, как тебе повезло! И перестань, ради бога, думать, что это незаслуженно! Я знаю твое сопрано, оно великолепно! Это признали Париж, Неаполь, и теперь признает Москва!.. — Анна вдруг, к страшному испугу Софьи, расплакалась.
— Аня, Анечка, милая, родная, что ты, что с тобой?.. Я тебя так расстроила?..
— Нет, Соня… я не об этом. Я просто подумала, что, может быть, бог вспомнил о нас, Грешневых… В конце концов, мы не виноваты, что так сложилась жизнь, что все мы оказались прокляты. Сергея давно нет, я — продажная женщина, Катя — мошенница и воровка, ты — на содержании у подлеца, из-за которого не можешь жить с любимым человеком… Я подумала — вдруг это подарок судьбы для тебя? Возможность вырваться из проклятого круга? Хотя бы ты, ты одна… Представь, ты станешь знаменитой, будешь петь в России, получать ангажементы из-за границы, специально для тебя станут писать оперы лучшие композиторы…
— А-а-аня… Я и не думала, что у тебя такая фантазия… — сквозь слезы улыбнулась Софья. — Уж кто-то, а мы с тобой знаем, что чудес не бывает. В одном ты права: нужно успокоиться. Когда я завтра приду к Альтани и объявлю, что отказываюсь от партии, у меня должна быть ясная голова.
Анна в упор посмотрела на сестру, встала во весь рост и отчеканила:
— Соня, не смей этого делать! Я твоя старшая сестра, ты должна меня слушаться! Есть вещи, которые я понимаю лучше тебя!
— Моя оперная карьера, например?! — попыталась взбунтоваться Софья, но бунт был подавлен на корню.
— В первую очередь!!! Ты еще молода, ты не знаешь людей, не понимаешь собственного таланта, и я не прощу себе, если ты загонишь его в землю! И если ты меня не послушаешься, мы поссоримся раз и навсегда!
Софья вздохнула. Тоже встала, подошла к сестре и обняла ее за плечи.
— Аня, всё, что угодно, только не ссора с тобой. Но ты еще убедишься: мы совершаем большую ошибку.
— Это ты убедишься, что нет, дурочка. Идем пить чай и поговорим заодно о Чайковском. Знаешь, я ведь была ему представлена на первом исполнении «Онегина» в консерватории. Правда, не уверена, что он меня помнит, но… Это был такой волнительный момент! Я, как гимназистка, от восторга не могла и двух слов сказать. А Петр Ильич был очень любезен! Наверное, он решил, что графиня Грешнева мало того что имеет подмоченную репутацию, так еще и круглая дура… Как это жаль!
На другой день Софья в назначенное время стояла возле рояля, за которым сидел Альтани. За десять уроков с концертмейстером она выучила всю партию, еще две недели ушли на спевки с исполнителями других партий, и начались репетиции с оркестром и подготовка к спектаклю.
Софья как в воду глядела, когда убеждала сестру, что в театре произойдет раскол. Труппа распалась на два лагеря: в первом, довольно обширном, находились друзья и поклонники Нравиной, этой действительно великолепной актрисы, двадцать лет сводящей с ума Москву и Петербург, пропевшей несколько сезонов в Ла Скала и Гранд-опера, имеющей за плечами «Русалку», «Аскольдову могилу», недавнюю премьеру «Мазепы» и, разумеется, «Евгения Онегина», который два года назад впервые исполнялся в Большом, и за дирижерским пультом был сам Чайковский. Кроме того, Онегина пел Осип Заремин, муж Нравиной, с которым она не расставалась уже много лет. Злые языки утверждали, что их союз неразрывен лишь потому, что Осип Михайлович весьма снисходителен к романам блистательной супруги и в упор не желает замечать ее связи с одним из великих князей, о коем по всей Москве ходили эпиграммы.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Семья Грешневых всегда была предметом пересудов уездных кумушек. Еще бы: генерал Грешнев привез с Кавказа красавицу черкешенку Фатиму и поселил ее у себя в доме. Она родила ему сына и трех дочерей, таких же ослепительно красивых, как сама. А потом ее нашли в реке, генерала – в собственной спальне с ножом в горле. С тех пор Грешневых словно кто-то проклял: беды валились на них одна за другой. Анна, Софья, Катерина… Как же молодым графиням избавиться от родового проклятья? Ведь они ни в чем не виноваты…Ранее книга издавалась под названием «Мы странно встретились».