Душа так просится к тебе - [36]
Грек не появлялся. В начале вечера Катерина еще могла увидеть его черную набрильянтиненную голову в том углу, где мужчины вели неспешный разговор о торговых делах, ценах на овес и акцизных сборах на таможне, потом вор с кем-то танцевал, пил вино у буфета, не замечая взгляда Катерины, и вдруг — исчез. Сначала Катерина не беспокоилась о нем, флиртуя напропалую с собравшимися возле нее молодыми людьми, затем понемногу стала волноваться. Было уже довольно поздно, за окнами стемнело, воздух в зале загустел, запах потом, вином и разнообразными дамскими духами, смешавшимися в крепкий, удушливый аромат. Мужские голоса зазвучали громче, увереннее: сказывалось выпитое. Катерина, с трудом вырвавшись из кольца кавалеров, не спеша, с улыбкой начала прохаживаться по зале, украдкой поглядывая по сторонам. Может быть, Грек бросил ее тут одну? Но зачем?.. Она уже была всерьез готова уйти с вечера, но в это время из соседней комнаты, где за зелеными столами шла игра в вист и клубились синие пласты сигарного дыма, раздался громкий и удивленный возглас:
— Позвольте, что вы делаете, сударь?!
Еще ничего не поняв, но сразу почуяв неладное, Катерина подошла к полуоткрытой двери. И тут же увидела Грека.
Он стоял не двигаясь, небрежно сцепив руки за спиной, надменно приподняв подбородок, и с невероятным презрением смотрел на маленького толстячка в шевиотовой паре, которому, чтобы заглянуть в лицо вора, приходилось вытягиваться и вставать на цыпочки. Вокруг столпились повскакивавшие из-за столов игроки, все смотрели почему-то вниз, под ноги Грека, и Катерина должна была подойти почти вплотную к нему, чтобы увидеть лежащий на паркете золотой портсигар с выложенным бриллиантами вензелем.
Вор по-прежнему молчал, словно обратившись в статую, судя по позе, коронованной особы. А толстячок кипятился так, что его высокий звонкий фальцет срывался на визг:
— Господа, господа, мне ничуть не почудилось! И я не пьян! Разве можно быть пьяным от двух бокалов хересу?! Я очень отчетливо чувствовал, как мне лезут в карман! Во внутренний, в сюртуке! Я всегда очень слежу за этим карманом, поскольку там — главная ценность нашего семейства: портсигар покойного папеньки…
— Вы с ума сош-ли, лю-без-ный, — отчеканил Грек таким ледяным голосом, что у Катерины мороз прошел по спине. Стушевался даже пострадавший толстяк, умолкнув на полуслове и растерянно захлопав короткими ресницами. Стоящие вокруг озадаченно посматривали друг на друга, явно не зная, чему тут следует верить, и не решаясь начать скандал.
Катерина поняла, что терять время нельзя. Она выдернула свечу из канделябра, отступила назад, незаметно прошла за спинами игроков в дальнюю пустую комнату, быстро огляделась и, увидев на круглом столике рядом с окном букет бумажных цветов, поднесла к ним огонь. Бумажные фиалки в соломенной вазочке вспыхнули мгновенно, и Катерина завизжала так пронзительно, что у нее самой заложило уши:
— Пожа-а-а-а-а-ар!!!
Тишина — и взрыв испуганных голосов, топот ног, дамские крики, суета… В поднявшемся гвалте и толчее Катерина пробилась к дверям, с силой отпихнула кого-то, выскочила в прихожую, затем — на двор. И ничуть не удивилась, почувствовав на запястье сильную горячую руку и услышав спокойный, деловитый, ничуть не испуганный голос:
— Тикаем, малышка, коняшник у забора.
Не спеша, с достоинством они спустились с крыльца, прошествовали мимо лакея, пересекли дорожку, вышли на улицу, Грек помог Катерине подняться в пролетку, сел сам, и извозчик ударил по лошадям.
— Оторвались!.. — восторженно вырвалось у девушки, когда экипаж покинул «чистую» часть города и загремел колесами по темным улицам «нижней» Одессы, спускающимся к морю. Грек молча достал папиросу, закурил, и, увидев в короткой вспышке спички его лицо, Катерина с удивлением поняла, что вор ничуть не взволнован.
— Остановь, Яшка, — приказал он извозчику, и тот послушно сдержал лошадь у едва заметной в темноте вывески старого ресторана «Суламита». Грек спустился, подал руку Катерине. Они вошли в ресторан. Почтительно поклонившийся Греку швейцар принял у них пальто и проводил до дверей зала.
— Шмуля, как обычно, и сгинь, — отрывисто распорядился вор, и мальчишку-официанта как ветром сдуло.
Катерина, помолчав, озадаченно спросила:
— Я что-то неправильно сделала, Грек?
— Деточка, неправильно было ВСЁ, — помолчав, задумчиво ответил Грек. — Все, начиная с галстука этого штымпа. Зачем ты его сработала?
— Но… Ты же сам сказал — мы на работе…
— Это я на работе. — Темные блестящие глаза Грека были непроницаемы, и Катерина, как ни вглядывалась в них, не могла определить, сердится ли вор, смеется или издевается над ней.
— Работал я, — медленно, раздельно повторил Грек. — А ты должна была только смотреть.
— Но я подумала… Я хотела попробовать…
— А я разве говорил, что можно? Деточка, это был такой риск, что я от страха за тебя совсем утратил соображение! И хряк с портсигаром тому доказательство! Да бог ты мой, у меня лет десять такого позора не было!
— Но… Я же смогла… — Катерина невольно прыснула, впомнив, с какими безумными лицами все носились по дому после ее вопля. — Разве я не сделала все как надо?
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Семья Грешневых всегда была предметом пересудов уездных кумушек. Еще бы: генерал Грешнев привез с Кавказа красавицу черкешенку Фатиму и поселил ее у себя в доме. Она родила ему сына и трех дочерей, таких же ослепительно красивых, как сама. А потом ее нашли в реке, генерала – в собственной спальне с ножом в горле. С тех пор Грешневых словно кто-то проклял: беды валились на них одна за другой. Анна, Софья, Катерина… Как же молодым графиням избавиться от родового проклятья? Ведь они ни в чем не виноваты…Ранее книга издавалась под названием «Мы странно встретились».