Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа - [19]

Человеческий мозг состоит из четырех долей, каждая из которых выполняет свой набор функций. Мозг осьминога в зависимости от вида и способа подсчета включает от 50 до 75 различных долей. Причем большинство нейронов осьминога находится даже не в мозге, а в руках. Это может быть результатом адаптации к той экстремальной многозадачности, которая присуща этому животному. Только представьте: ему нужно координировать действия всех восьми рук, постоянно менять цвет и форму, учиться, думать, решать и запоминать, одновременно обрабатывая потоки осязательной, вкусовой и другой информации, поступающей от каждого сантиметра кожи, и анализировать поток визуальных изображений, обеспечиваемый его хорошо развитыми, сравнимыми с человеческими глазами.

Но к своему сложному мозгу и глазам человек и осьминог пришли разными эволюционными путями. Общий предок человека и осьминога — примитивное существо — был настолько древним, что у него еще не успели развиться ни мозг, ни глаза. Однако глаза осьминога поразительно похожи на наши. И те и другие имеют прозрачную роговицу, хрусталик для фокусировки, радужку для регулирования входящего света и сетчатку в задней части глаза для преобразования света в нервные сигналы, которые поступают на обработку в мозг. В то же время есть и различия. В отличие от нашего, глаз осьминога способен видеть поляризованный свет. В нем нет слепого пятна. (У человека в том месте, где зрительный нерв проходит сквозь сетчатку на другую ее сторону, находится слепое пятно. А у осьминога зрительный нерв опоясывает сетчатку снаружи.) У нас бинокулярное зрение, и наши глаза смотрят вперед — в том направлении, в котором мы обычно движемся. Глаз осьминога адаптирован для панорамного зрения и имеет широкий угол обзора, причем каждый глаз может поворачиваться самостоятельно, как у хамелеона. Наши глаза способны видеть до самого горизонта, у осьминогов — всего на два с половиной метра вокруг.

Есть и еще одно важное различие. У человеческих глаз три зрительных пигмента для различения цветов. У осьминогов — всего один, из-за чего эти гении камуфляжа, способные переливаться всеми цветами радуги, страдают цветовой слепотой.

Как же осьминог определяет, в какой цвет ему окраситься? Последние исследования показывают, что головоногие, возможно, видят кожей. Исследователи из Вудсхоулского института океанографии и Вашингтонского университета установили, что кожа лекарственной каракатицы Sepia officinalis, близкой родственницы осьминога, содержит генные последовательности, характерные для сетчатки глаза.

Чтобы понять разум этого инопланетного существа, нам, людям, требуется очень гибкое мышление. Морской биолог Джеймс Вудс считает, что нам просто мешает гордыня. Он предлагает представить, как животное наподобие Октавии может оценить человеческий потенциал: «Осьминог ведь тоже может спросить вас: сколько разных вариантов цветовой маскировки может сменить ваша отрезанная рука за секунду?» На основании нашего ответа он может резонно заключить, что люди — очень ограниченные существа. В конце концов, разве можно назвать умными шестерых индивидов, которые не в состоянии уберечь ведерко с рыбой у себя под носом? Эта мысль так же унизительна, как и возможная альтернатива. Недаром римский философ Клавдий Элиан еще на рубеже III века в одном из своих сочинений заметил, что «этих животных отличают неимоверная хитрость и коварство». Возможно, Октавия признала в нас разумных существ и наслаждалась тем, что сумела нас переиграть.

* * *

Той осенью и зимой я много раз навещала Октавию, и при каждом моем визите она поднималась к люку, чтобы ощупать меня присосками и посмотреть мне в лицо. Иногда я приводила с собой друзей. Мне хотелось поделиться с ними своим восторгом, а заодно посмотреть, как Октавия реагирует на других людей. Моего некурящего друга Джоэла Глика, который занимается изучением горных горилл в Руанде и завезенных в Пуэрто-Рико макак, она встретила буквально с распростертыми объятиями.

Как-то декабрьским днем я привела с собой Келли Риттенхаус, ученицу старших классов и начинающую писательницу. Мы никогда не встречались раньше, но она читала мои книги и очень хотела понаблюдать за моей работой в качестве школьного проекта. По дороге в Бостон я сказал Келли, что немного волнуюсь из-за своих волос. Пару дней назад я сделала химическую завивку и боялась, что если Октавия почувствует вкус химических веществ, которые могли попасть на мою кожу и в кровь, то не захочет со мной общаться.

Но Октавия, как всегда, немедленно бросилась ко мне и обездвижила мои руки, так что Скотту пришлось освобождать меня от ее крепких объятий. Через несколько минут, когда она успокоилась, мы позвали Келли. Октавия начала изучать девочку присосками одной руки, как вдруг — гром среди ясного неба! — закатанные рукава моей рубашки и верхняя часть брюк неожиданно стали мокрыми. Я перевела взгляд на Келли: с ее челки, очков и носа стекала вода. Октавия выстрелила струей ей прямо в лицо! Девочка промокла насквозь, а кроме того, страшно замерзла, пока мы шли три квартала к моей машине, но даже тогда она не могла сдержать улыбку. Позже Келли написала мне, что это был «один из самых потрясающих дней в ее жизни».