Душа мира - [11]

- Любовь - это смерть одиночества. А с тобой я бываю безумно, нечеловечески одинок. Не всегда, нет, нет, не всегда, но все же такое со мной бывает. Стоит мне подумать, что можно обмануться самому и обмануть другого, и я нахожу бесспорные доказательства такого обмана. Ру, пойми меня верно, я ненавижу ложь. Мне иногда кажется, что я не люблю тебя... Может, это и не так, но мысль, что я лгу и тебе и себе, порой сводит меня с ума.

- Я думала, что ты только смешной. Но, оказывается, ты можешь быть страшным. Спасибо. Мне наука. Однако я должна подумать, много, много подумать...

Я чувствую прикосновение теплых губ ко лбу. Девушка уходит. По асфальту за ней медленно скользит косая тень, потом она становится все короче и короче, расплывается и пропадает вместе с фигурой.

Я остаюсь один. Всегда этим кончается. Я всегда остаюсь один. Дома, на работе, в любви. Стоит мне сказать откровенное слово, все бегут прочь. Чего они боятся? Но что слова? Нужно действовать. Действовать. Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой, или в этом роде. Он был прав. А я нет. Он дрался, а я нет. Лишь тот достоин... Но где же бой? С кем драться? С собой?.

ГЛАВА I

Грузовой автолет, тяжелый и неуклюжий, вырвался из пелены дождя на простор, где сильно пахло озоном и блестела, словно смазанная маслом, густая степная трава. Вдали появились и быстро стали приближаться невысокие холмы. Солнце преломлялось на изрытых дождем и ветром склонах, отбрасывая слепящие оранжевые блики.

- Кажется, подъезжаем, - сказал Эрик.

Арефьев промолчал. Они сидели, скрючившись, в багажном отделении машины. Здесь же внавалку громоздились ящики с биотозой, оборудование, разборный алюминиевый дом и масса других предметов, которые могут понадобиться, как сказал, провожая их, Карабичев.

Автолет развернулся и мягко шлепнулся на влажную землю рядом с домиком, окруженным высоким забором из тонких металлических прутьев.

- Приехали! - объявил водитель, распахивая дверцы.

Эрик выпрыгнул. В лицо ему ударил густой медвяный запах степи. Воздух проник в легкие, в кровь и погнал по всему телу энергичные волны бодрости.

- Серега, а здесь здорово! Биотоза сможет развернуться!

- Что? - послышался голос Арефьева из глубины машины.

- Здорово, говорю! Давай выгружайся!

- А-а... - Арефьев задом сполз с машины, осторожно поставил коробку с приборами на землю и медленно распрямился. Он стоял бледный, длинный и, чуть прищурясь, смотрел вверх.

- А солнце здесь квадратное, - внезапно сказал он.

Эрик посмотрел на солнце и сказал:

- Ладно, пошли на биостанцию.

В домике их встретила девица с арбузными щеками и веселым взглядом.

- Уезжаю с вашим автолетом, - заявила она. - Остаетесь здесь хозяйвами.

- Вы научный работник? - спросил Сергей.

- Да, последняя из нашей группы.

- И как же вам здесь жилось-работалось?

- А ничего.

- И не было скучно? Ведь все-таки степь да степь кругом?

- Та не. Ничего.

- Больше вопросов не имею, - буркнул Сергей и озабоченно занялся разгрузкой оборудования.

Когда девица зашагала к автолету, волоча два тяжелых чемодана, Сергей некоторое время рассматривал ее плоскую квадратную спину, похожую на стальную плиту, затем фыркнул:

- Научный работник!.. "Хозяйвами"!.. Ископаемое!

Эрик вышел из дома и спустился к карьеру. Огромный котлован, вырытый в далеком прошлом, изрядно зарос ореховым кустарником и травой. Давно заброшенный, он стал пристанищем для степных птиц и насекомых, приютившихся в бесчисленных норках и ямах на склонах карьера. Совсем недавно обнаружили необычайное плодородие глинистых пород, расположенных на дне котлована. Приехали агробиологи, поставили дом и засеяли котлован серебристочерной венерианской водорослью. Она погибла, тогда вместо нее посеяли многолетний гибрид кукурузы и пшеницы. Гибрид даже не проклюнулся на поверхность темно-красных, тщательно обработанных делянок. Агробиологи усомнились в необычайной плодовитости этих земель и потеряли интерес к котловану. И все же изредка исследователи появлялись здесь на месяц-другой, чтобы провести какой-нибудь экстравагантный эксперимент.

Эрик ударил ногой сухой комок глины, лежавший на краю обрыва. Комок подпрыгнул, как мяч, весело перевернулся в воздухе и с шумом поскакал вниз, цепляясь за ветви кустов и увлекая за собой мелкие камешки и пыль. Он скатился к ленивому маленькому ручью на дне котлована большим серым облаком, которое, упав в воду, рассыпало брызги и искры света.

- Вот так и мы, - сказал подошедший Арефьев. - Кто-то или даже что-то толкнет нас, и мы катимся, увлекая за собой других, пока не свалимся в первую подвернувшуюся лужу.

Эрик ничего не ответил и улыбнулся.

- Я считаю, что здесь прекрасное место для биотозы, сказал он, помолчав.

- Откуда этот ручеек? - спросил Арефьев.

- Не знаю. Мне говорили, что он пересыхает. Но лето дождливое...

- Здорово нам придется здесь работнуть, Эри, а?

- Да. Но в конце концов никто нас не заставлял гробить отпуск на выращивание биотозы...

Они молча смотрели, как ветер гонит пепельно-зеленые волны по траве. Эрик подумал, что за месяц придется переделать немало всяких дел. Главное, отыскать оптимальные условия роста биотозы. Ключ найден, осталось открыть замок. Надо получить несколько тонн биополимера, тогда можно будет иначе разговаривать со всеми противниками. Биотоза властно овладела душой Эрика. Он наяву грезил ее полупрозрачными лепестками. В последнее время прекрасный цветок источал тонкий, нежный запах. Эрик часами мог вдыхать одновременно освежающий и пьянящий аромат полимера. Биотоза...