Душа и слава Порт-Артура - [50]

Утром, около 11 часов, Объединенный флот вновь появился под Артуром. Адмирал Того не скрывал радости по поводу ночного успеха и спешил развить его. Преисполненный гордости, он заявил своим флагманам, что намерен обстрелять русскую эскадру, увлечь ее в море и уничтожить. Имея во главе броненосцы, он бросил свои 16 кораблей в бой и уже с дистанции 35 кабельтовых открыл огонь. Японский адмирал, опьяненный ночными победами, совершенно позабыл об осторожности и не думал о том, что может получить достойный отпор. Построив эскадру в колонну, он упрямо шел под огонь береговых батарей.

Но адмирал Старк не воспользовался предоставившейся ему возможностью наказать японцев за вероломство. Он вывел отряд из пяти броненосцев, пяти крейсеров и 20 миноносцев и двинулся навстречу японцам, вступив в артиллерийскую дуэль, вместо того чтобы занять фланговое положение по отношению к неприятелю и совместно с береговыми батареями нанести врагу чувствительное поражение. Старк принял бой на контркурсах. X. Того, едва попав под губительный огонь батарей с Золотой горы и особенно с Электрического утеса, понял наконец свой тактический просчет и сразу повернул в открытое море. «Непобедимый» адмирал позорно бежал, получив менее чем за час серьезные повреждения многих своих кораблей. Особенно серьезно пострадали флагманский броненосец «Микаса», а также броненосцы «Фудзи», «Хацусэ», «Сикисима». Едва держался на плаву крейсер «Кассаги».

Русские корабли существенных повреждений не имели, но Старк даже не подумал, что был близок к победе. Двадцать быстроходных миноносцев так и не получили сигнала к атаке. Во время боя несколько снарядов попало в гавань и порт, а два залетели в Новый город. Неожиданными они не были. В городе знали, что началась война.

Глава 2 Гремят пушки

Генерал Кондратенко в ночь нападения, как обычно, занимался служебными делами и, когда загремели выстрелы, сразу догадался, что началось то, что уже несколько недель ждал и чему внутренне противился весь Артур.

Когда из штаба крепости примчался казак с распоряжением коменданта, Роман Исидорович уже садился на коня. Выслушав запыхавшегося посыльного, он попытался узнать у него причину тревоги, но казак только мотнул головой и отрывисто крикнул: «Должно, война!»

Новый город, несмотря на канонаду, вспышки выстрелов и лучи прожекторов, продолжал мирно почивать. Лишь кое-где в окнах виднелись удивленные лица заспанных обывателей да шныряли тут и там вызывавшие офицеров посыльные. В Старом городе суеты было больше. Проснулись казармы, оживленно гудели китайские кварталы. Собравшись небольшими группами, китайцы перешептывались между собой, с интересом наблюдая за разворачивающимися событиями. Кондратенко не заметил на их лицах и тени испуга или растерянности. Казалось, люди вышли посмотреть увлекательное представление.

В штабе крепости царил настоящий кавардак. Хлопали двери, впуская ничего не понимающих, заспанных офицеров. По коридорам бегали писаря и посыльные. Дежурный устало отбивался от наседающих с вопросами командиров всех рангов.

Генерал Стессель воспринял сообщение о нападении японцев как нечто само собой разумеющееся и давно ожидаемое. Войны он не боялся, так как считал, что она мало чем будет отличаться от китайского похода. Правда, он не представлял, что сейчас необходимо делать, и собрал совещание командного состава крепости, чтобы разрешить сомнения.

«Во всяком случае не допущу, чтобы меня захватили врасплох, как этих шаркунов-моряков», — думал генерал, нервно прохаживаясь по кабинету.

Как ни странно, Стессель был даже доволен, что эскадра проворонила японские миноносцы. Больное воображение карьериста уже рисовало ему блестящие картины будущего возвышения, после того как он, а никто другой, станет спасителем России. Япошки разбиты… Вот он уже вхож к государю… Вот уже военный министр…

Приятные размышления прервал вошедший Кондратенко. Скоро собрались и остальные генералы: Фок, Белый, Розантовский, Никитин, офицеры штаба. Торжественным голосом Стессель зачитал сообщение штаба наместника о начале боевых действий на море.

Сообщение не было новостью для присутствующих, и все ждали указаний главного сухопутного начальника, а тот сам ждал каких-нибудь предложений. Тягостное молчание нарушил Кондратенко.

— Что же, господа, — начал он тихим, но твердым голосом, — с Богом! Вот и наш главный экзамен перед родиной. Предлагаю действовать строго по документам особого периода. Жалею, что таковых нет в моей дивизии, но отношу это к еще не закончившемуся формированию. Полагаю, что подробный мобилизационный план есть в крепости. Рассуждать сейчас некогда, пора действовать.

Роман Исидорович встал, всем видом показывая, что немедленно готов к выполнению задачи, но это было явно преждевременно. Оказалось, что плана нет и в помине. За пять с лишним лет существования крепости было несколько проектов, которые не только не утверждались, но даже не рассматривались. Совещание затягивалось. Наконец речь зашла о сухопутной обороне. И вновь Кондратенко доказал ее полнейшую неподготовленность. В итоге получил распоряжение взять это дело на себя. Фок только иронически улыбался. Генерал Белый быстро и обстоятельно доложил, что береговая оборона и артиллерия вполне готовы к отражению противника. Главный вопрос, как и на какие направления вывести войска, вызывал большие разногласия.