Душа для Командора - [38]

– Ну и что? Подумаешь, головы на кольях… – снисходительно сказал Андрей. – Это объяснимо. Сходят с ума сами проводники. А от сумасшедших всего можно ожидать. Убил напарника, отрезал голову… Так может, без оружия-то поспокойнее?

На этот раз ему никто не ответил, и тогда он продолжил:

– А много здесь одичавших собак?

– Говорят, раньше было много. И бывало, нападали. Сейчас же встретишь редко, и людей они боятся, – ответил Дюк. – Дичают…

– А кто-нибудь встречал сумасшедших, еще из тех, что со времен катастрофы? Понятно, что сейчас уже никого не осталось, но раньше, в первое время, их должно было быть много. Я слышал, отлавливать всех было некогда, военные сами боялись с ума сойти. Во всяком случае, тех, кто по лесам разбежался, точно не искали.

– Не знаю, я тогда еще не ходил за периметр, – ответил Дюк. – Я только пятый год хожу, и, насколько знаю, если Условия соблюдаешь, вернешься цел.

– Но если не самих людей, то хотя бы следы их присутствия, я имею в виду этих диких, можно было заметить?

– А я не говорил, что не видел следов, – устало ответил Дюк. – А если тебя пропавшие проводники интересуют, так ты с Робертом поговори. Он поболе меня знает.

Андрей повернул лицо к Роберту и осекся. Глаза сужены, играет желваками, того и гляди взорвется. Погиб у него кто-то в этом городе что ли?

Больше на эту тему Андрей решил не говорить, и время опять потекло медленно и монотонно, как монотонны были шаги и тянувшаяся слева бетонная стена какого-то завода. Очевидно, уже начинался пригород.

– Окраина, – сказал Дюк, и показал рукой вдаль, но рука его не вернулась на лямку рюкзака, а поудобнее легла на приклад автомата.

Андрей поднял покрасневшие глаза и начал было вглядываться в серую даль, как вдруг резко заболела голова. В ней разрастался какой-то пронзительный визг. Визг этот усиливался, и Андрей вдруг понял, что это вибрирует в нем отголосок внешнего звука, который доносился с неба, из-за облаков. Он ошалело оглянулся на замерших проводников и заметил, что лицо Кеи перекосило от злости и досады.

А далеко в поле, прорвав растрепанное облако, уже садился черный звездолет. Открыв рот, Андрей смотрел, как кольцами, словно от брошенного в воду камня, от него расходилась воздушная зыбь. Вспомнив про бинокль на груди у Роберта, все время раздражавший своим звяканьем, Андрей сорвал оптику с шеи проводника, но тот даже не отреагировал. Рев утих, и Андрей разглядел, покрутив настройку, что с боков десантного бота вылезли трапы, а с них съехали, по одной с каждой стороны, две платформы, усыпанные человечками. И эти платформы сразу же направились в сторону их группы.

– Десантники, – прошептала Кея, а потом крикнула громко и отчаянно: – Охотники Комендантов!

Единственным, кто не растерялся, был Дюк. Видимо, за свою жизнь всяких чудес он насмотрелся предостаточно и в ступор не впал, а интуитивно смекнул что к чему.

– Все за мной! – крикнул он, ударив окаменевшего Роберта по спине. – Я знаю вход в подземелье! Надо успеть туда нырнуть!

Он первым бросился к стене, а за ним, обгоняя друг друга, понеслись и остальные. Они уже бежали вдоль бетонных секций к спасительным ступеням из сваленных труб, когда в воздухе вдруг стал нарастать какой-то иной гул, очень похожий на рев двигателей черного звездолета, но тише. Уже со стены Андрей увидел, как из серого тумана пригорода из-за корявых домов поднимается блестящая серебристая тарелка еще одного корабля. "А ведь это Дрэйд, и сейчас будет бой", – подумал Андрей и, подтянув Кею за руку на бетонную секцию, спрыгнул на потрескавшийся асфальт территории завода.

Андрей бежал за Дюком вдоль красного кирпичного корпуса мимо спящих автопогрузчиков, пустых контейнеров и огромных катушек, а в воздухе вновь распространился пронизывающий визг двигателей десантного бота, и ничего больше не стало слышно: ни топота, ни пыхтения. И вместе с этим ужасным звуком свербела голову мысль, что платформы с десантниками, по-видимому, уже на полпути к заводу. Перед глазами Андрея прыгал рюкзак проводника, и ему очень хотелось сбросить свой, чтобы бежать быстрее, но в нем были фонарь и вода, и если они успеют нырнуть в подземелье, все это очень пригодится. Дюк неожиданно свернул в узкий проход между зданиями, остановился как вкопанный перед неприметной железной дверью, и скрип ржавых петель утонул в рокоте кораблей. Створка не открылась до конца, и большой рюкзак проводника застрял, но Андрей надавил сзади, и вот уже все остальные втиснулись следом, вовремя спрятавшись от посыпавшегося сверху стекла.

Широкие ступени круто вели вниз. Дюк включил фонарь и стал спускаться. Андрей ступал осторожно, прощупывая ногами скользкие ступени, и сразу за ним шла Кея. Приходилось ладонью придерживаться за осклизлую холодную стену с известковыми потеками, и эти прикосновения были неприятны. Воздух с каждым шагом становился все сырее и холоднее, и спуск по лестнице напоминал погружение с аквалангом. Сзади загорелся еще один фонарь – должно быть, Кея дотянулась до кармашка своего рюкзака, и Андрей видел, как клубится его разгоряченное дыхание. Сырой бетон сочился в свете фонаря, как кусок свежего мяса. Аккуратно, чтобы не поскользнуться, и в тоже время не забывая о десантниках, которые наверняка уже попали на территорию завода, они спустились метров на двадцать от уровня земли и остановились в небольшой комнате, обитой железными листами в огромных, с ладонь размером, заклепках. Из нее вел в темноту большой коридор, где потолок над головой мягко закруглялся, будто верхушка яйца.