Дурные дороги - [3]
Я зашла в подъезд и нажала на кнопку звонка квартиры на первом этаже.
Друг открыл дверь. Я не видела его с января. Родители забирали меня из пансиона только два раза в год ― на зимние и летние каникулы. За месяцы, что мы не виделись, он немного подрос. На лице блуждала такая любимая кривоватая улыбка. Глаза-угольки смотрели растерянно, будто не узнавали; черные брови удивленно приподнялись.
– Тошка! ― закричала я и бросилась его обнимать. ― Я так соскучилась. Господи, когда ты подстрижешься? Твои волосы уже вросли в уши.
Я теребила неаккуратные лохмы, вдыхала их родной запах. Они пахли жареной картошкой, мазутом и железнодорожной смазкой ― наверное, Тошка, как всегда, катался на зацепе.
– Сова! Я думал, тебя выпустят через месяц! ― Он неуклюже обнял меня в ответ. Его голос был неровным, ломался.
– Из-за некоторых обстоятельств получила досрочное освобождение, ― хихикнула я. ― Попозже расскажу.
Кинув на тумбочку украденный телефон, я сбросила кеды и по-хозяйски прошла в квартиру. В ванной достала из шкафчика машинку для стрижки волос. Я столько раз ночевала у Тотошки, что знала, где здесь что лежит. У каждой вещи было свое место, из года в год оно не менялось.
– На, держи. Сейчас будешь меня стричь.
– Чего? Это зачем?
Я посмотрела в зеркало. Мои светлые волосы отросли до лопаток. В пансионе запрещалось коротко стричься, и у всех девочек должны были быть строгие прически, никаких экспериментов. Но теперь мне можно все!
– Моя внутренняя свобода рвется наружу. Ее угнетали восемь лет, хватит. Так что стриги. ― Я поставила в центр ванной корзину для белья, села сверху. ― Да не ссы ты. Ты же папу стрижешь своего, у тебя все получится!
– Савельева, ты меня пугаешь. Может, не надо?
– Надо, Тотошка, надо! Мне жизненно необходимо устроить бунт устоявшемуся распорядку своей жизни, иначе я умру. Ты же не хочешь моей смерти? ― Он покачал головой. ― Поэтому стриги.
– Сегодня пятнадцатое мая, сатанинская луна, а стгичь волосы в сатанинскую луну нельзя, а то станешь дегенегатом, так мама говогит.
Я улыбнулась, услышав такой любимый картавый выговор.
– Тотош, я восемь лет изучала краеведение и латынь, я уже стала дегенератом, и сатанинская луна мне не страшна!
– У тебя ногмальные волосы, ― вздохнул Тошка.
– Нормальные, ненормальные ― не в этом дело.
– И сатанинская луна…
– Луну в зад себе запихай. Хватит тут ля-ля! Стриги, говорю!
Друг включил машинку и провел ею по моей голове. Срезанные волосы защекотали спину. По телу пробежали мурашки ― ощущение непривычное, но мне это нравилось! Тошка срезал полосу за полосой. Он сработал профессионально: сверху ― оставил под двадцать миллиметров, с боков и сзади ― совсем коротко. Я теребила ежик и не могла налюбоваться своим отражением.
– Ух ты! А у меня, оказывается, красивая форма черепа! Ну как я тебе?
Встав, я отряхнулась и покружилась перед Тотошкой. Он посмотрел на меня хмуро.
– Не знаю… Непгивычно…
– Ничего, привыкнешь. Ну что, пойдем на улицу?
– Пойдем!
– Слушай, дай мне из одежды что-нибудь приличное. В этом сраме не пойду. ― Я показала на школьную форму. ― Да и на него у меня другие планы.
Тотошка ушел в комнату, вскоре вернулся и протянул мне шорты и футболку. У меня были примерно такие же, помню, как вместе на рынке закупались летними шмотками. После убогих школьных юбок на каникулах я ничего, кроме мальчишеской одежды, не признавала. Достало все! Достало быть девчонкой! Родиться девчонкой ― хуже, чем оказаться в аду.
Переодевшись, я глянула в зеркало. Во мне пробудилось новое незнакомое чувство: вроде отражение мое, а вроде и нет. Странно. Это волновало и немного пугало. Я удовлетворенно улыбнулась своему двойнику. Теперь меня не отличишь от мальчишки.
Что вызвало этот спонтанный порыв ― вдруг так радикально перевоплотиться? Наверное, внутренний бунт и несогласие с окружающим миром, который злобно и назойливо стучит тебе по голове. Ты же девочка. Надень платье. Улыбайся. Сдвинь ноги. Не плюйся. Не ругайся. Причешись. Не балуйся. Сядь в уголке и посиди тихо. Ты ведешь себя безобразно, как мальчишка. Ты не должна этого делать, потому что ты ― девочка.
Прежде я и не видела жизни: слишком много времени провела в стенах пансиона. Там нам не разрешали практически ничего… Но отныне запретов больше не было, и мне хотелось пуститься во все тяжкие. Столько лет из меня пытались кого-то лепить! Родители ― идеальную дочь, воспитатели ― идеальную ученицу. Но как можно вылепить кого-то из человека, который сам не знает, кто он? Вот и я не знала. Кто я, чего я хочу, какая я? Кого должна любить? Кого ненавидеть? Как должна выглядеть? Во мне бурлил вулкан. Причину этого я не понимала, но новый образ мне чертовски понравился. Я стала тем, кем мир хочет видеть меня меньше всего, что может быть лучше? Я начала свою игру, которая впоследствии переросла в нечто большее…
– Смотри, что у меня есть! ― Я помахала перед носом Тошки украденным Nokia 3510i. ― Надо продать!
Телефон был на вид совсем новый, дорогой, навороченный, с полифонией, цветным экраном и всеми приблудами.
– Ух ты! Откуда?
– Компенсация за мои расшатанные нервы. Не думаю, что кто-нибудь обидится. Пойдем впарим кому-нибудь. Но сначала нужно сделать одно дело.
В детстве он дарил мне конфеты, рисунки и улыбки. Он обожал свою маленькую подружку и никому не позволял обижать меня.А потом я совершила один непростительный поступок.Теперь того милого и доброго мальчика, с которым мы были так близки в детстве, больше нет. На его месте – злобное чудовище, не знающее ни любви, ни жалости. И он не успокоится, пока не отомстит и не уничтожит меня.Это роман о трогательной дружбе двух подростков, о предательстве и бесчеловечной жестокости. История о борьбе двух противоположностей и бунте, который навсегда изменит их судьбы.
Стас не смог простить предательство любимой подружки и превратил ее жизнь в оживший ночной кошмар. Почувствовав вкус безграничной власти над чужой жизнью, он оказался на тонкой грани между реальностью и безумием. Отомстив Томе за весь ужас, что пережил по ее вине, Стас отправляется в спецшколу для трудных подростков. Там ему приходится заново пережить старые кошмары и переосмыслить свои поступки. Стас готов отпустить прошлое и начать жизнь с чистого листа. Но все меняется, когда в школе появляется один человек… Человек, который однажды превратил Стаса в монстра. Кто ты, Стас Шутов? И какие демоны таятся в твоей голове?
Кит живет в нищем шахтерском поселке, а Ханна – в расположенном по соседству элитном городке нефтяников. Между ними высокий забор, огромная социальная пропасть и чувства, не имеющие права на существование.Друзья детства Кирилл и Архип живут в шахтерском поселке. Будущее обоих определено заранее: работа в шахтах и жизнь в нищете. Но однажды одному из них выпадает шанс выбраться из этого болота. И тогда друзья становятся заклятыми врагами.Это роман о дружбе и предательстве, о детской жестокости и дворовых войнах, о социальном неравенстве и конфликтах, о надеждах и несбывшихся мечтах.
Взломав компьютеры группы подростков, хакер крадет их постыдные видео. Она отправляет каждому сообщение, где под угрозой обнародования личной информации шантажирует жертву, предлагая подростку выполнить одно странное задание в обмен на молчание. Жертвы вынуждены согласиться на условия шантажиста, еще не зная, что попались в ловушку безумца, который не отпустит их так просто. Виновников в давнем преступлении ждет жестокое наказание. Игра хакера начинается.
Он – человек с феноменальными способностями, которому подвластно то, что неподвластно другим. Она – обычная девушка с большими амбициями, которая сильно разочаровалась в реальности. Он всегда остается в тени. Она сходит с ума от одиночества. Его порочное, тщеславное желание почувствовать себя Богом приведет к мировому скандалу. Ее линейное, предсказуемое будущее круто повернет чудовищная правда. Его жизнь лишится независимости и свободы. Ее жизнь обретет второго хозяина. Везувиа́н – так называется серо-зеленый камень вулканического происхождения.
Элитный городок нефтяников и бедный шахтерский поселок – два разных мира, разделенные высоким забором. В каждом из них царят свои законы и обычаи, а их жители ненавидят друг друга. И лишь страшная трагедия способна положить конец извечной вражде и побудить ребят из двух разных социальных миров изменить отношение друг к другу. Это история взросления четырех детей, у каждого из которых своя судьба и свое будущее. Но трагедия прошлого прочно связывает их на протяжении многих лет и не дает разойтись каждому своей дорогой.
«Евгений Николаевич, что-то затевается, не знаю достоверно что, но… одно знаю: подлянка! Мне кажется, вас взяли в разработку», — тихо сказал опер прокурору, отведя его за угол. В последнее время Евгению Николаевичу и так казалось, что жизнь складывается из ряда прискорбных обстоятельств. Разлаживаются отношения с руководством. Без объяснения причин уходит жена, оказывается бездушной и циничной любовница, тяжело заболевает мать, нелепо гибнет под колесом его собственного автомобиля кот — единственное оставшееся с ним в доме живое существо… Пытаясь разобраться в причинах происходящего, он втайне проводит расследование поступившей информации, а заодно пытается разобраться в личной жизни.
Пережив мысленно свою жизнь, я пришёл к выводу, что много интересного происходило со мной в детстве и юности — предвоенное, военное и послевоенное время. Но и последующая жизнь была насыщена интересными событиями и часто нелёгкой.
Прототипы героев романа американской писательницы Ивлин Тойнтон Клея Мэддена и Беллы Прокофф легко просматриваются — это знаменитый абстракционист Джексон Поллок и его жена, художница Ли Краснер. К началу романа Клей Мэдден уже давно погиб, тем не менее действие вращается вокруг него. За него при жизни, а после смерти за его репутацию и наследие борется Белла Прокофф, дочь нищего еврейского иммигранта из Одессы. Борьба верной своим романтическим идеалам Беллы Прокофф против изображенной с сатирическим блеском художественной тусовки — хищных галерейщиков, отчаявшихся пробиться и оттого готовых на все художников, мало что понимающих в искусстве нравных меценатов и т. д., — написана Ивлин Тойнтон так, что она не только увлекает, но и волнует.
Голгофа. 30 г. н. э. Никто не остался на месте казни после того, как распятые умерли. Никто. Кроме семилетнего мальчика. Он не отводил взгляда от человека, который висел на центральном кресте. Мальчик не плакал. Он негодовал, что этот мужчина, давший так много другим, ничего не дал ему. Мальчика звали Давид из Назарета. Это его история. Он будет жить, скрывая свое настоящее имя, чтобы однажды встать на путь, ждавший его долгие годы. Секреты, предательства, политические интриги и битвы станут его верными спутниками. В самом сердце Иудейской пустыни, в истекающей кровью Палестине – да благословенны будут все деяния его, Давида из Назарета…
Йозеф Пушкаш — известный словацкий прозаик, серьезно заявивший о себе в 70-е гг. В сборник вошли повести «Признание» (1979), «Четвертое измерение» (1980) и рассказы разных лет. В центре внимания автора жизнь современной Чехословакии. Пушкаш стремится вовлечь читателя в атмосферу размышлений о смысле жизни, о ценности духовных начал, о принципиальной важности для каждого человека не утратить в тине житейских мелочей ощущение «четвертого», нравственного измерения личности.
С начала 70-х годов известный писатель ГДР Эрик Нойч работает над циклом романов «Мир на Востоке», который должен воссоздать путь республики от первых послевоенных лет до наших дней. В романе «Когда гаснут огни» действие развивается в переломный и драматический период конца 50-х годов. Исследуя судьбу молодого ученого, а потом журналиста Ахима Штейнхауэра, писатель без приукрашивания показывает пути самоосуществления личности при социализме, раскрывает взаимосвязи между политической и социальной ситуацией в обществе и возможностями творческого развития личности.