Дурная кровь (редакция 2003 г) - [9]

Пи-и-ип! Пи-и-ип! Пи-и-ип! – пронзительно запищали часы у меня на руке, напоминая, что через полчаса надо записать старый концерт «Аквариума» для отца. Он у меня давний поклонник русского рока, а мне больше нравится зарубежная эстрада.

– Сколько время? – настороженно спросила Верочка.

– Четыре часа, скоро по телевизору БГ будут показывать, – сказал я, выключая будильник.

– Ой! Мне уже пора!

– Посмотреть, что ли, хочешь? – недоуменно спросил я.

– Да нет. Мне просто идти надо. Дела!

Отойдя в сторону, она повернулась ко мне спиной и быстро переоделась. То есть, повторила все те же действия, что и час назад. Правда, второй раз это выглядело не столь соблазнительно. Наверное, потому что наоборот и поспешно.

– Пока-пока!

– Постой, дай хоть провожу тебя, – кинул я ей вслед, с трудом поднимаясь после глубокого расслабления мышц.

Но Вера лишь ускорила шаг. Взбежав наверх по каменистой гряде, она развернулась и, помахав рукой на прощанье, крикнула:

– Я сама тебя найду!

Как в фильмах. И никакого поцелуя на прощанье.

Глава третья

Взятие Бастилии

Малопонятное поведение Верочки, ее непредсказуемость, непосредственность и, само собой, красота, заставили меня иначе взглянуть на эту девушку. Проще говоря, я заинтересовался ею. Кроме того, у меня из головы не шел массаж, который она мне делала. Ведь, наверняка, это было не просто так – если она на первом свидании свободно касалась моего, почти голого тела, то будущее могло сулить нечто большее.

Скорее всего, обстоятельства, при которых мы впервые познакомились, были исключительны. Вдруг она совсем не такая испорченная, как мне показалось вначале, и с ней стоит познакомиться поближе. Да и чем я рискую? Ответ – ничем. Если она и вправду окажется такой стервой, то надо просто развернуться и уйти, а если она белая и пушистая, то… впрочем, всему свое время.

С этими мыслями я прождал Веру несколько дней, но впустую. Когда раздавался телефонный звонок, я старался первым взять трубку в надежде, что это она, но всякий раз оказывалось, что звонит кто-то другой. Вскоре я разозлился на самого себя и перестал подходить к телефону, хоть во мне и копилось множество невысказанных слов. Поэтому, когда в один прекрасный день мать позвала меня к аппарату, я был более чем готов к разговору и почти не волновался.

– Привет, – произнесла Вера. – Прости, ты, наверное, ждал от меня звонка?

– Да не то чтобы очень…

– Врешь, – весело заявила она, – я же чувствую.

– Все-то ты чувствуешь.

Я постарался вложить как можно больше сарказма в эти слова.

– Действительно. Но, послушай, я не об этом хотела с тобой поговорить. Видишь ли… мне очень неудобно, но… Толик все узнал.

– Что узнал?

– Про нас с тобой.

– Постой, постой, – я пытался сообразить. – Что значит, про нас с тобой? Разве у «нас с тобой» что-то было?

Мне показалось, что события разворачиваются слишком быстро. То полное затишье, то вдруг такие новости. Хотя, чего еще можно ожидать от нашего с ней знакомства? Кто там говорил, что экстремальные ситуации обостряют чувства? Этого умника да на мое бы место…

Вера, тем временем, продолжала:

– Ну, ты знаешь, – я почти представил ее гримасу и пожимание плечами в этот момент, – наша прогулка в парке, пиво, купание…

– Как он?..

– …массаж. О, мне это особенно понравилось, – она говорила поспешно, словно боялась услышать мою реакцию.

Я не знал, что сказать. Какая разница, удобно ей передо мной или нет. Главное, что предпримет Толик? И еще…

– Откуда он узнал? Он нас видел? Кто-то из его друзей нас видел?

Я пытался представить, что я скажу Толику, когда увижу его. Какие оправдания на него подействуют? Мы гуляли просто так? Мы купались просто, потому что нам стало жарко? Кто предложил? Она, конечно, я бы сам ни за что. Массаж? Какой массаж? Ах, этот! Нет, все совсем не так, как ты думаешь. Видишь ли, когда мы купались, я зацепился плечом о корягу, и Вера разминала это место. Что было потом? Потом мы разошлись. Нет, мы не договаривались о новой встрече. Зачем это нам? Ведь у нее есть ты. И далее в таком же духе.

– Я ему проболталась, прости дуру грешную. Прости, а?

– То есть, как ты?.. Я не понял. Почему ты?

– Ну, выпила немного и ляпнула, когда он полез ко мне со своими дурацкими просьбами. Хотела, чтоб отстал.

– Какими просьбами? – я все еще пытался свыкнуться с мыслью, что Вера сама заложила меня Толяну.

– Какими, какими? Теми самыми. Уверен, что хочешь знать?

Я без труда догадался, зачем Толик мог приставать к красивой девушке, и потому отказался от подробностей.

– Ну и что мы будем делать теперь?

– Не знаю. Надо бы встретиться, обсудить.

– Зачем?

Действительно, зачем нам вторая встреча? Мы еще с первой не расхлебались.

– Ну, ты понимаешь, – произнесла она, растягивая слова, – надо договориться о том, что мы будем теперь говорить.

– Кому?

– Кому-кому? Толику. Кому же еще? А говорить придется, иначе совсем худо будет. У него кровь горячая – сначала прибьет, потом станет разбираться.

А то я не знаю.

– У тебя предки дома? – спросила она.

– Только мать. А что?

– Она никуда не собирается? Я могу прямо сейчас приехать.

– Кажется, она в магазин хотела пойти. Сейчас гляну.