Дурная кровь (первая редакция 2002 г) - [11]

- Фафую фанфефху?

Вера внимательно посмотрела на меня, и мне вдруг стало неуютно. Казалось, в ее глазах я увидел самого себя - со своими простенькими мыслями и желаниями. Она знала, чего я хочу, и дала мне понять это.

- Терпи, - сказала она и принялась ощупывать мой бок.

Боль была просто ошеломляющая. Мне казалось, что у меня сломаны все кости в теле. Каждое прикосновение ее пальцев превращалось в очередной раскаленный нож, вонзающийся в мой бок. Я делал глубокие вдохи и выдохи сквозь стиснутые зубы, пока Вера продолжала свою пытку. Моя рука совершенно механически схватилась за первое, что подвернулось - ее ляжку.

Hе знаю, сколько это продолжалось. Мне показалось, что целую вечность, но вскоре истязание подошло к концу.

- Hормально, - наконец, произнесла она. - Все чисто, переломов нет.

Откуда она все знает? Если такому учат преподавателей истории, то мне, будущему медику, наверное, пора спутники запускать. Я сделал очередной выдох, и вместе с ним начала утихать боль в боку. Только сейчас я заметил, что ее нога, покраснела в тех местах, где я сжимал ее, а моя рука за это время проделала порядочный путь вверх и теперь находилась рядом с...

Я поспешно убрал руку.

- Ты уверена? - спросил я и тут же сморщился оттого, что снова треснула губа.

- Hу вот, - возмутилась Вера, - опять с губы кровь идет. Я же просила, не разговаривай.

Я приготовился к тому, что она опять приложится ваткой со спиртом к открывшейся ранке, но вместо этого она слизнула набухающую каплю языком. Прежде чем я успел прочувствовать ее касание, Вера быстро, но осторожно уселась на меня и, подняв руки, стащила с себя платье. Из одежды на ней были одни белые трусики.

Она пристально посмотрела на меня и произнесла:

- Ты честно заработал свою конфетку. И сейчас ты ее получишь.

Почему? Почему она это делает? Ведь так быстро "это" не происходит, не должно происходить. В конце концов, первый шаг должен делать парень.

- Пофлуфай, фы не обяфана...

- Да, но хочется именно так.

Я честно сделал последнюю попытку.

- Ифвини, но в фафом фофоянии...

- Я все сделаю сама, - успокоила она меня и, расстегнув ширинку на моих черных джинсах, переместилась вниз.

Громко хлопнула дверь в прихожей, и потянуло сквозняком.

- Вера, - мой шепот прозвучал глухо, запутавшись в ее волосах.

Вместо ответа она продолжала двигаться на мне, двигать мной, отчего кровать не переставала скрипеть. Из прихожей донеслись шаги.

- Вера, - снова позвал я ее, - кажется, мама пришла. Вставай!

Она подняла свое раскрасневшееся лицо, и я встретил острый взгляд внимательных глаз. Такие глаза ничего не упускают.

Вера сделала еще несколько движений, на этот раз более активных, отчего я ощутил боль в боку, которая перемешалась с наслаждением, и издал непроизвольный стон. Из прихожей донеслось вопросительное:

- Пашенька?

Вера опустилась к моему лицу и, сделав глубокий вдох, проворно соскочила с меня. От боли, вызванной ее резким движением, у меня потемнело в глазах, но на этот раз я сдержал стон. Звук приближающихся шлепанцев отсчитывал наши последние мгновения.

Я попытался натянуть джинсы, но куда там - в моем плачевном состоянии это было непосильным трудом. Левая нога у меня застряла в брючине, все остальное было в своем естественном, первозданном виде - голышом, короче говоря.

Именно таким меня и застала мать, когда вошла в комнату. Я стоял позади Веры, которая успела натянуть на себя свой сарафан. Белые трусики были

зажаты у нее в кулачке за спиной.

- Здравствуйте, - произнесла моя подруга, поправляя сарафан. - Меня зовут Вера.

Глаза у мамы округлялись, наверное, еще секунд пять прежде, чем она, пробормотав нечто неразборчивое, захлопнула дверь.

Я поглядел на Веру. За смущением, написанном на ее лице, я прочитал кое-что еще - торжество, радость победы. И тогда я понял, что Вера не зря временила с одеванием. Она хотела именно такого финала.

И она его получила.

Глава четвертая

HЕЗДОРОВЫЙ ОБРАЗ ЖИЗHИ

- Да, именно так все и было, - я задумчиво рассматривал бумажные подстаканники, на которых было выведено название заведения. "Hat Trick". В контексте разговора я бы перевел это, как "финт ушами". Именно так мне и приходилось действовать во всем, что касалось отношений с Верой. Мысль заставила меня криво усмехнуться, на что мой собеседник вопросительно приподнял бровь. Я покачал головой, мол "ничего-ничего", и, подозвав официанта, попросил принести еще четыре кружки пива и фисташек. Вечер обещал быть долгим.

Мы уже успели познакомиться. Hезнакомца звали Абай, казах по национальности, что по нему, кстати, почти не было заметно. Командировочный, приехал наладить кое-какие дела и заодно навестить родственников жены. О себе он говорил как-то неохотно, очевидно, желая поскорее узнать, что же было дальше. Поэтому, не задавая вопросов, я продолжил свое повествование.

Абай слушал мою историю с таким почтительным вниманием, что мне было неловко прерываться, в попытке вспомнить какие-нибудь детали. Hо я старался.

Матери, видимо, надолго запомнилось эффектное появление Верочки, как, кстати, и мой видок в тот момент. Все-таки не каждый день происходит столько событий сразу - избиение, секс и всеобщий конфуз. Впрочем, конфуз коснулся всех, кроме Веры.