Дураки умирают - [15]

Она кивнула. Я передал ей «башмак». Ее руки, когда она сдавала карты, дрожали. Она сидела, наклонив голову, чтобы скрыть поблескивающие на глазах слезы. Она словно сгорала от стыда. Уж не знаю, что делал с ней мистер А. в своем номере, но уж точно наказал за то, что она обыграла его. Крупье дал знак питбоссу. Тот подошел и похлопал Диану по руке. Она встала, ее место занял зазывала-мужчина. А Диана села на один из стульев, стоящих у ограждения, рядом с другой девушкой-зазывалой.

«Башмак» попеременно одаривал выигрышами то Игрока, то Банкомета. Я пытался вовремя менять ставки и поймать этот рваный ритм. Мистер А. вернулся к столу, уселся на прежнее место, где оставил деньги, сигареты и зажигалку.

Выглядел он совсем другим человеком. Принял душ, заново причесался. Даже побрился. Злости в его облике заметно поубавилось. Он надел новые рубашку и брюки и, похоже, лишился заметной части яростной энергии, которая совсем недавно распирала его. Нет, полностью он не расслабился, но уже не напоминал ввинчивающийся в небо смерч, каким его рисуют в комиксах.

Усаживаясь, он заметил Диану, которая сидела у ограждения, и его глаза блеснули. Он зловеще усмехнулся. Диана отвернулась.

В номер он сходил не зря: изменилось не только его настроение, но и удача. Он ставил на Игрока и постоянно выигрывал. В то время как хорошие парни, я и Джордан, несли ощутимые потери. Меня это злило, опять же, я жалел Диану, а потому начал сознательно портить кровь мистеру А.

Есть люди, с которыми играть в казино — одно удовольствие, а есть и такие, с которыми противно находиться рядом. За столом для игры в баккара таким вот говнюком может быть как Банкомет, так и Игрок, когда он берет две свои карты и долго-долго, всю положенную минуту, смотрит на них, прежде чем вскрыть, заставляя остальных нетерпеливо ждать своей судьбы.

Вот это я и начал проделывать с мистером А. Он сидел на стуле номер два, я — на номере пять. То есть мы были на одной половине стола и могли переглядываться. Я превосходил мистера А. и ростом, на целую голову, и шириной плеч. Выглядел на двадцать один год. Никто не мог догадаться, что мне — тридцать, а в Нью-Йорке у меня трое детей и жена, от которой я и сбежал в Вегас. Поэтому внешне в сравнении с мистером А. я казался сосунком. Да, преимущество в силе было на моей стороне, но в Вегасе он пользовался немалым влиянием, и за ним определенно установилась репутация плохиша. Во мне, естественно, видели новичка, жаждущего перейти в категорию заядлых игроков.

Как Джордан, играя в баккара, я практически всегда ставил на Банкомета. Но когда «башмак» перешел к мистеру А., я начал играть против него, ставя на Игрока. Получив две свои карты, я долго смотрел на них, прежде чем выложить на стол. Мистер А. аж подпрыгивал на стуле. Он выиграл, но не смог сдержаться, и на следующей сдаче у него вырвалось: «Давай, сучонок, не тяни резину».

Не беря карты со стола, я спокойно посмотрел на него. Краем глаза взглянул на Джордана. Он ставил на Банкомета, как и мистер А., но улыбался. Я очень медленно поднял карты.

— Мистер Эм., вы задерживаете игру, — подал голос крупье. — Стол не даст прибыли, — и дружелюбно мне улыбнулся: — Сколько бы вы ни держали карты в руках, они от этого не изменятся.

— Конечно, — кивнул я и бросил карты на стол с отвращением на лице, как поступают проигравшие. Мистер А. улыбнулся, предвкушая очередную победу. А потом, когда он увидел мои карты, остолбенел. Девятка.

— Хер моржовый! — прорычал он.

— Я достаточно быстро открыл карты? — вежливо осведомился я.

Он бросил на меня убийственный взгляд и зашуршал лежащими перед ним купюрами. Он еще не понял, чего я добиваюсь. Я взглянул на другой конец стола. Джордан улыбался во весь рот, хотя и проиграл вместе с мистером А. Следующий час я тем же способом донимал мистера А.

Я видел, что в казино мистера А. считают важным клиентом. Инспектор закрывал глаза на его не совсем корректные действия. Крупье обращались к нему предельно вежливо. Он всякий раз ставил по пятьсот или тысяче долларов. Я по большей части двадцатки. Поэтому в случае конфликта из-за стола вышибли бы меня.

Но я все делал правильно. Этот парень обозвал меня сучонком, а я не набросился на него с кулаками. Когда крупье предложил мне быстрее расставаться с картами, я так и поступил. А если мистер А. начал «разводить пары» и допускать все больше ошибок, так я не нес ответственности за его проигрыши. Казино потеряло бы лицо, если б встало на его сторону. Они не могли позволить мистеру А. выйти сухим из воды, если бы он выкинул какой-нибудь фортель, потому что этим он унизил бы не только меня, но и казино. Как мирный, никого не трогающий игрок, я был гостем казино, а следовательно, имел полное право на защиту.

Я увидел, как инспектор, сидевший неподалеку от меня, потянулся к телефону, установленному около его высокого стула, и сделал два звонка. Наблюдая за ним, я пропустил одну раздачу: «башмак» находился у мистера А. На какое-то время я вышел из игры и расслабился. Стулья для баккара это позволяли. Обитые бархатом, очень удобные. Некоторые проводили в них за игрой по двенадцать часов.