Дураки, дороги и другие особенности национального вождения - [2]

– В жизни мимо каждого проносятся мустанги удачи. И миллиардером становится... кто? – Хант хитро прищурился в зашумевшую ответами аудиторию. – Нет, не тот, кто больше мустангов удачи оседлает. А тот, кто сначала их УВИДИТ! А потом уже вскочит в седло и сумеет удержаться в нем на бешеном скаку жизни и крутых поворотах судьбы. Самое трудное – увидеть. А для этого потребуется опыт всей вашей предыдущей жизни.

Мне было бы интересно сейчас, пенсионером, хотя бы бегло проанализировать, а вам, читатели, на примере моей жизни, надеюсь, полезно было бы проследить, когда и как эти «мустанги удачи», эти составляющие жизни и определяющие ее, входят в нее, растут и крепнут – и несут нас к счастью.

Начнем с автомобиля – он появился в моей жизни первым. Вернее, это был мотоцикл, мощный мотоцикл с коляской какого-то папиного друга-летчика из нашего военного городка Выползово. Того самого Выползово, которое рядом с Бологое, а оба они – посерединке между Москвой и Питером.

Мне годика два с половиной. Кто-то сажает меня в разлапистое резиновое седло. Хорошо помню восторг от дрожи под собой сильного и горячего животного, острый запах бензина и резины.

Но это был не «мустанг».

Второе острое автомобильное воспоминание там же: отец, в погонах, перетянутый ремнями, в блестящих «хромачах», поднимает меня в кабину огромного, зеленого, крепко пахнущего армией и большой, взрослой жизнью грузовика. И мы едем через сосновый лес на станцию – целых тридцать километров! Какой был восторг! Какой праздник! Какое далекое путешествие!

Но и это тоже был не «мустанг».

А определили мою жизнь обычные слова одногруппника по МАМИ (Московский автомеханический институт), друга моего Сеньки Соколова, накануне летних каникул после первого курса: «Юр, тебя родители отпустят на месяц в Ереван? Там чемпионат Союза по ралли будет. Мишка нас обоих возьмет, я с ним говорил». Мишка – Эммануил Лифшиц – сводный брат Семена, член сборной АЗЛК по автоспорту.

Отпускают! Меня родители отпускают!!

И вот – пересечение Каширского шоссе с МКАД. Сажусь в спортивный «Москвич» капитана сборной АЗЛК по авторалли Виктора Щавелева. Сажусь в эту машину, как обычно, как во многие другие машины, не догадываясь, что жизнь моя через несколько секунд перевернется. Щавелев заводит движок, трогается – и!..

Мир расплывается в цветных полосах скорости. Стрелка спидометра упирается в ограничитель. Душа ухает, как на качелях, от каждого обгона потеют ладони. Но страх проходит, когда я уясняю, что Щавелев – мастер. Да какой! Один из лучших в стране! И понятно, что он хочет жить ничуть не меньше меня и едет с большим запасом надежности. После этого от каждого его обгона я испытываю восторг, один сплошной восторг. Я открываю для себя, что в повседневной жизни мы познаем лишь верхушку айсберга под названием: «автомобиль». Даже езда «с ветерком» с лихачом – это езда вслепую: она не дает никакого представления о возможностях автомобиля, ведомого рукой истинного мастера все ближе к той грани, за которой кончается его повиновение.

...Измученный восторгами, я просыпаюсь глубокой ночью от визга баллонов. Тело мое, хоть и притянутое ремнем, кидает в разные стороны, спина горит и, кажется, стерта до крови – это начинаются кавказские серпантины. Свет фар прыгает с асфальта на отвесные стены скал и на мгновение исчезает вовсе – в черноте неба и пропасти. Когда до меня доходит, что светлячки на обочине, в метре от колес, вовсе не светлячки, а огни селений на дне долин и ущелий, меня опять охватывает животный, липкий, настоящий страх.

– Что это вы, – жалобно спрашиваю я Щавелева, – тренируетесь?

– Да нет, Юрок, сон разгоняю.

Теперь я понимаю, что шли мы тогда на шестьдесят – семьдесят процентов от возможностей машины. Обычный частник использует их на десять – пятнадцать процентов, таксист – на двадцать – тридцать, лихач – на тридцать – сорок, не больше. Та грань, за которой кончается повиновение машины, – это сто процентов ее возможностей. Вообще-то, это грань между жизнью и смертью. Ближе всех к ней подбираются, как вы понимаете, чемпионы. И конечно же не на улицах городов, не на шоссе, а на специальных, перекрытых от движения трассах.

Лишь однажды мне посчастливилось оказаться к этой грани близко-близко и навсегда опалить душу счастьем приближения к абсолюту – несколько скоростных участков я проехал на тренировке с Иваном Ивановичем Астафьевым, заслуженным мастером спорта, многократным чемпионом раллийных и кольцевых трасс, участником супермарафонов века: «Лондон – Мехико», «Лондон – Сидней». Светлая ему память!.. Но ни в одной моей книге вы не найдете описания этого случая – здесь я беспомощен.

Поверьте, автомобиль – мощнейший источник наслаждения в человеческой жизни, стоящий (для меня, по крайней мере) на третьем месте после царя наслаждений – секса с любимой. На втором месте – счастье, когда встаешь в полночь-заполночь, а то и под утро из-за стола, а на столе остается такое!.. Такое!!!

Это счастье творчества.

И это уже «мустанг»!

Если в МАМИ я попал случайно (ткнул наугад карандашом в список московских вузов), то после Еревана заболел автомобилями, автоспортом и, отслужив два офицерских года начальником автослужбы ракетной площадки в Казахстане, пришел проситься на АЗЛК испытателем, не обращая внимания на самый маленький для той поры инженерный оклад: девяносто пять рублей.