Дураки - [165]
Писатели возмущенно зашумели.
— Дураки, — сказал Дудинскас, — войдете в историю.
Проголосовали, как ни странно, единогласно. Вздыхали, ворчали, скрипели стульями, гундосили, примерялись к тексту: и так плохо, и так... А потом сразу вдруг устало согласились. И даже записали специальное решение: опубликовать «Заявление» во всех газетах. Раз уж приняли, так пусть хоть знает народ.
Подписываться под текстом не стали. От правления, мол, звучит солиднее, и личные подписи не нужны.
— Про девственность — это ты ловко задвинул, — сказал Володя Сокол, когда после голосования они втроем с Виктором Козиным вышли из Дома писателя, — но в данном случае, похоже, не мы «вводим» и даже не в нас. Вводят нас, заталкивая самым непотребным образом.
Пройдя несколько шагов, Дудинскас поделился своими впечатлениями:
— Это же надо, чтобы за десять лет ничего в нашем доме не изменилось.
На что Сокол резко, но без обычного для него пафоса возразил:
— Нет, почему же. Мы теперь гораздо глубже.
Подозревая, что «Заявление» в прессу может и не попасть, Володя Сокол схватил принятый на правлении текст и побежал к Павлику Жукову, чтобы тот опубликовал его в своей газете. Дудинскас тоже подключился, взялся наутро обзванивать знакомых редакторов: серьезное, мол, «Заявление», принято официально, ставьте в номер. Редакторы благодарили и изъявляли готовность. Но потом пошли обратные звонки: «Спасибо, но Жуков уже опубликовал». Официальным газетам перепечатывать информацию из неформальных источников категорически запрещено.
— Говнюки они, — ругался при встрече взбешенный Сокол.
— Ну да, — не согласился Дудинскас, — хотя облажались-то мы сами. Но ты не расстраивайся, ты же хотел как лучше. А изображать реакцию все-таки легче, чем реагировать.
— Ты это про кого? — Володя Сокол насторожился.
— Да не про тебя, успокойся. А про то, что если бы каждый из тех, кто тогда голосовал, черкнул бы самостоятельно хоть пару строк в газету или выступил по радио, получилось бы уже общественное мнение.
Ан нет! Володя Сокол не успокоился. Нашлись и еще отчаянные головы. Написали и напечатали в «Народной трибуне» у Юзика Середки открытое письмо. Не паважанаму Батьке, к кому и обращаться по государственному вопросу даже как к гражданину неловко. Какой же гражданин, если нарушает Закон?
А прямо Президенту Российской Федерации...
И еще — Демократической Общественности России. Хотя и непонятно, как к такому адресату письмо может дойти, пусть бы и открытое...
Но, похоже, авторов уже достали.
«Уважаемые господа!
Надеемся, вы понимаете, что нет в мире племени, народа, нации, которые хотели бы исчезнуть с лица земли, добровольно растворившись в массе другого, численно большего народа. Достаточно припомнить недавние события в Югославии, многолетнюю борьбу курдов или басков, войну в Чечне, печальную историю Тибета или национальные движения в Уэльсе и Шотландии...
ДАВАЙТЕ РАЗБЕРЕМСЯ!
...Какую же идею предлагают нашим народам интеграторы всех мастей, чтобы оправдать эту кощунственную затею? Идею исторического славянского единства — одна кровь, одна вера, одна прародина. При этом неправославные славяне (поляки, чехи, словаки и др.) объединению не подлежат как неполноценные.
Но ведь сегодня Россия — вовсе не славянская держава. Рядом с русскими, рассеянными на огромных просторах исторически неславянских территорий, живут и чукчи, и татары, и башкиры, и калмыки, то есть множество иных средних, малых и совсем малочисленных неславянских народов. Почему же мы должны объединяться с такой, простите, этнической суспензией?
ПОСЛУШАЙТЕ! ТАК ЖЕ НЕЛЬЗЯ!
Вот если бы в Российской Федерации была Русская Республика, тогда другое дело. Но для этого нашим русским братьям надо отделиться от якутов (с их золотом и алмазами), от хантов и манси (с их газом и нефтью), от коми-пермяков (с их углем) и т. д. и создать свое государство с компактно проживающим славянским этносом...
ОПОМНИТЕСЬ! ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ? ЗАЧЕМ?
Второй компонент "славянской идеи" — православное единоверие. Но ведь в сегодняшней Российской Федерации около 20 миллионов мусульман, есть буддийские народы и даже язычники, не говоря уже о подавляющем большинстве постсоветских атеистов. А у нас еще и католиков миллиона два.
Наконец, общая историческая прародина, так называемая Киевская Русь. Но ведь она Киевская, а не Московская. Почему же мы не стремимся объединиться вокруг Киева?Да потому, что украинцы знают: отдельная квартира дороже комнаты в коммуналке, но зато пьяный сосед не наплюет в твою кастрюлю, не украдет твои ботинки и не будет приставать к твоей жене...
(Жаль, не услышат, кому надо бы. Хоть и писано по-советски, чтобы достучаться, пока не совсем достали, хотя СОВСЕМ ДОСТАЮТ...)
В 1917 году ушли из империи Финляндия и Польша (нынче они живут лучше вас и лучше нас), через семьдесят лет,несмотря на яростные попытки коммунистов остановить колесо истории, ушла Средняя Азия, ушло Закавказье и уходит Кавказ, ушли Прибалтика, Украина и Молдова...»
И вот он последний отчаянный вопль — ровно за пятнадцать дней до «торжественного» подписания Договора, поддержанного, как сообщают газеты, абсолютным (?!) большинством (?!!!) граждан Республики и России. Которых толком никто не спросил, да и спросил бы — что толку:
Книга, как эта, делается просто. Человек вступает в жизнь и горячо влюбляется. Он тут же берется за перо – спешит поведать миру об этих «знаменательных» событиях. Периодически отвлекаясь, он проживает бурную жизнь, последний раз влюбляется и едва успевает завершить начатое в юности повествование, попытавшись сказать о Любви так, как еще никто никогда об этом не говорил.
Эта удивительная книга появилась на свет благодаря талантливым авторам, художникам, фотографам, издателям, настоящим и преданным друзьям. В том числе отдельное спасибо. Г Вячеславу Лукашику за профессиональные рекомендации; Марии Тамазаевой (Павловой), Алексею Литвинову, Александру Гукину — за финансовую поддержку проекта; Александру Осокину — за неповторимую энергию истинного «шестидесятника», которая в ходе работы над книгой воодушевляла ее создателей и вселяла в них веру в абсолютную правильность начинаний.
Действие романа Е. Будинаса «Промежуточный человек» происходит в большом городе и в маленькой деревушке Уть, где один преуспевающий молодой человек строит себе дачу-поместье. Делает он это, мастерски используя особенности и слабости нашей хозяйственно-бюрократической системы. Им движет не столько материальный интерес, сколько азарт своеобразного художника, решившего доказать друзьям-скептикам, что прочная система может обеспечить человеку благополучие, если жить по ее законам. «Если есть забор, — говорит этот персонаж, — то в условиях реального социализма должна быть и дырка в заборе».
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
«Хуберт Зайпель имеет лучший доступ к Путину, чем любой другой западный журналист» («Spiegel»). В этом одно из принципиально важных достоинств книги – она написана на основе многочисленных личных встреч, бесед, совместных поездок Владимира Путина и немецкого тележурналиста. Свою главную задачу Зайпель видел не в том, чтобы создать ещё один «авторский» портрет российского президента, а в том, чтобы максимально точно и полно донести до немецкого читателя подлинные взгляды Владимира Путина и мотивы его решений.
Книга посвящена истории русского неоязычества от его зарождения до современности. Анализируются его корни, связанные с нарастанием социальной и межэтнической напряженности в СССР в 1970-1980-е гг.; обсуждается реакция на это радикальных русских националистов, нашедшая выражение в научной фантастике; прослеживаются особенности неоязыческих подходов в политической и религиозной сферах; дается характеристика неоязыческой идеологии и показываются ее проявления в политике, религии и искусстве. Рассматриваются портреты лидеров неоязычества и анализируется их путь к нему.
В конце 1960-х годов, на пороге своего пятидесятилетия Давид Самойлов (1920–1990) обратился к прозе. Работа над заветной книгой продолжалась до смерти поэта. В «Памятных записках» воспоминания о детстве, отрочестве, юности, годах войны и страшном послевоенном семилетии органично соединились с размышлениями о новейшей истории, путях России и русской интеллигенции, судьбе и назначении литературы в ХХ веке. Среди героев книги «последние гении» (Николай Заболоцкий, Борис Пастернак, Анна Ахматова), старшие современники Самойлова (Мария Петровых, Илья Сельвинский, Леонид Мартынов), его ближайшие друзья-сверстники, погибшие на Великой Отечественной войне (Михаил Кульчицкий, Павел Коган) и выбравшие разные дороги во второй половине века (Борис Слуцкий, Николай Глазков, Сергей Наровчатов)