Дуновение страсти - [13]

Глава третья

Пэгги растерялась. Почему эта женщина будто испугалась ее?

– Ты не Пэгги!– не унималась миссис Макинрой.– Чтобы ноги твоей здесь не было! Глория, Глория!– Громкие крики переходили в истерику.– Выкиньте ее прочь. Я не хочу видеть эту, эту…

В комнату поспешно влетела сиделка.

– Уведите ее отсюда, Брюс,– скомандовала она.

Он схватил Пэгги за руку. За их спиной слышались вопли и звон разбившегося стекла. Больная швырнула стакан с водой, оставленный сиделкой на туалетном столике, следом полетели флаконы, баночки с кремом, характерный звук заставил Пэгги побледнеть: точно детство вернулось, как наваждение. Такое кого хочешь доконает. Когда Брюс вывел девушку из комнаты, у нее зуб на зуб не попадал от дрожи.

– Я не ожидал такой реакции,– виновато проговорил Брюс, бережно заключая ее в свои объятия.– Что произошло?

– Она думала, придет Энн,– проговорила Пэгги, стараясь унять волнение.– А только увидела меня, начала кричать. Мне жаль, но если это моя мать… Почему она меня боится?..

– Откуда вы взяли?

– Мне показалось… нет, я знаю, она испугалась. Мне тоже стало страшно.

Брюс, стараясь успокоить, сильнее прижал девушку. В его объятиях она почувствовала надежность. Как хорошо, если бы так было всегда! Очнись, Пэгги, очнись, ты уверена, что понравишься ему, когда не будет помех вроде больной истерички, лихорадочно думала она. Выходит, для нее я не та Пэгги? Значит, ее дочь Энн?..

С сожалением она высвободилась из объятий Брюса. Сцена, участницей которой она явилась в комнате больной, конечно, чудовищна! И все равно у нее было такое ощущение, что она вернулась домой.

– Благодарю вас, Брюс,– сказала Пэгги, справившись наконец с собой.– Мне необходимо отдохнуть, слишком много на мою бедную голову впечатлений… Спокойной ночи. Мы увидимся завтра?

– Конечно, я здесь почти каждый день. Знаете, как пройти к вашей комнате?

– Не беспокойтесь. Днем я прибежала сюда на ее крик, хотя и не решилась постучать. Врагу не пожелаю такой пытки, какая досталась сегодня мне.

– Послушайте, не очень-то переживайте,– искренне старался подбодрить девушку Брюс.

– Когда от тебя отрекается собственная мать?.. Думаю, завтра мне лучше уехать.

– Может быть, хотя не уверен,– произнес Брюс.– Поверьте, я никогда не видел, чтобы она вела себя так с посторонними людьми. С какой стати бушевать, если человек тебе безразличен?.. Может быть, совесть заговорила? Совершенно точно – она хотела видеть Энн. Почему? Да потому, что та не представляет для нее никакой угрозы.

– Ничего не понимаю…

– Все детали мне самому еще не ясны. Но рассуждайте логически: за ней здесь ухаживают, содержат в дорогом и уютном гнездышке, поневоле встревожишься, если про себя знаешь, что не заслуживаешь всего этого. Она… боится отмщения!

– Боже, какая нелепость! Я бы ни за что на свете не поступила жестоко, какой бы ни была моя мать! Прости ее, Господи, за вольные или невольные прегрешения…

Брюс погладил Пэгги по волосам и, улыбнувшись, сказал:

– Об этом знаете вы, догадываюсь я… Но для человека с расстроенной психикой все кажется возможным. Ну, ступайте спать и не думайте об отъезде, пока мы не выслушаем адвокатов. Поняли?

– Д-да.

– Тогда спокойной ночи.

Пэгги миновала коридор, лестницу, вошла в свою комнату. Ей она нравилась: контрастные оттенки зеленых стен, обивка мебели, ковров успокаивали и расслабляли, будто здесь изначально позаботились создать умиротворяющую атмосферу, в которой она так нуждалась сейчас. В поисках ночной рубашки и халата, перерыв все свои вещи, Пэгги направилась к ванной, решив, что наверняка оставила их там. В быту ей всегда не хватало организованности, вечно что-то теряла и находила в совершенно непредсказуемых местах.

У дверей ванной она остановилась как вкопанная. Совершенно ясно сквозь шум льющейся воды до нее донеслось судорожное всхлипывание. Пэгги рывком распахнула створку – на краю ванны сидела Энн и плакала.

– Что случилось?

Девушка не ответила, слезы мешали ей говорить.

Пэгги присела рядом, дружески обняла ее за плечи.

– Ну поплачь, поплачь, иногда выплакаться просто необходимо. Надеюсь, не произошло ничего серьезного?..

– Он меня ненавидит. Думает, я дура,– прошептала Энн.

– Кто?– осторожно спросила Пэгги.– Если кто-то и говорит так, то ошибается.

Полжизни проведя в сиротских домах, она давно поняла, что некоторых людей снедает неуемная жажда подчинять себе других. Иногда они прибегают к насилию, иногда – к словам. Особенно это действует на таких, как Энн, у кого притуплено чувство собственного достоинства.

– Ты вовсе не глупая,– мягко уговаривала девушку Пэгги.– Посмотри в зеркало. Ты очаровательна, пикантна, ну-ка выше голову! Какого черта ты веришь всякому вздору?

Конечно, Вилли изводит бедняжку, подумала она про себя, только свяжись с таким – горя не оберешься. Как же старший брат не похож на него!

Так они сидели довольно долго, пока Энн постепенно не успокоилась. Каждая думала о своем, и у каждой на душе было нелегко.

Забравшись в постель, Пэгги сразу заснула как провалилась.

По утрам она всегда просыпалась с большим трудом. Вечерами любила бодрствовать, а после полуночи усаживалась за свои писания. Привычка въелась настолько, что сегодняшнее внезапное пробуждение озадачило. Значит, кто-то или какой-то звук нарушил ее сон? Но в комнате никого не было. Широкая полоса солнечного света падала сквозь щель между шторами.