Дунин мох - [14]

— Павел Дмитриевич, а без машины можно добывать торф?

— Можно и без машин, но невыгодно. Я видел, правда, еще в детстве, как под Москвой крестьяне делали торф для себя. Они привозили его из болота, месили ногами и набивали в форму. Это особая рамка, вроде тех, в которых делают кирпич-сырец. Рамка имеет только боковые стенки и ручки, а дна и крышки нет. Рамку укладывают на землю на ровном месте, в нее плотно набивают торфяное тесто и сверху весь излишек соскребают доской. Потом рамку быстро поднимают и встряхивают, и кирпич остается на земле. Рамку ставят рядом, опять набивают и снова поднимают. Кирпичи остаются лежать, пока подсохнут, а потом их складывают в клетки. Конечно, работа идет небыстро и не выгодна: машина работает дешевле. Вот и вам, когда будет колхоз, можно будет подумать о машине — торфу у вас вдоволь. А то ведь за дровами ездите километров за сорок. И деньги большие приходится платить, и время тратить.

— В старину даже для фабрик торф делали вручную. Еще есть старики, которые помнят это. Говорят, была ужасная работа: извольте почти по брюхо плясать в холодной массе. И простуживались, и ревматизмы наживали. Потом придумали бочечный способ: торф наваливали в большие бочки и там месили его особой мешалкой с ножами. Тоже плохой и дорогой способ. Ну, хорошо. Теперь посмотрим, как здесь идет сушка торфа.

Мы пошли вдоль рельс, по которым рабочий отвозил наполненную тележку. Прошли сотни две шагов, пока дошли до стельбища. Это тоже болото, но очищенное от сосенок и кочек. Здесь, на ровном месте, далеко кругом расстилались многие сотни тысяч кирпичей. Иные из них уже подсохли, другие были сырые. У самых рельс — совсем сырые, видно — сегодняшней укладки.

— Видите, как идет дело, — сказал Павел Дмитриевич. — Сырой кирпич, как он вылез из машины на доску, так с доской сюда и везут. Здесь стельщик осторожно опрокидывает доску, и «пяток» остается на земле. Через несколько дней, когда кирпичи подсохнут, работницы-рамщицы их переворачивают, чтобы сохли со всех сторон. Окрепшие кирпичи складывают в небольшие клетки. Вот видите эти клетки. Клетки складываются так, чтобы ветер свободно проходил между кирпичами, и они быстрее сохли. Потом перекладывают в большие клетки. Окончательно просохший кирпич складывают в большие штабеля. Вот посмотрите, сколько их.

Действительно, штабеля очень большие — с избу величиной.

— В штабелях торф остается здесь до зимы, а зимой по санной дороге его вывозят.

— Павел Дмитриевич, а зачем их складывают в клетки и штабеля? — сказал Сережа. — Ведь это лишняя работа.

— Нет, не лишняя работа. Если не складывать, а каждый кирпич все лето держать поодиночке — подумайте, сколько места они займут. Придется целые километры уложить кирпичами. А сколько будет лишней езды? Это — раз. Затем, когда зимой их занесет снегом, как вы их из-под снега будете доставать? Наконец, осенью пойдут дожди, и кирпичи станут мокнуть. В штабелях замокнет только верхний слой, а внутри будет сухо.

— А сырой кирпич не годится в топку?

— Ну, конечно. Он может быть и сгорит, но сколько жару уйдет на испарение воды! Чем торф суше, тем лучше горит и больше дает тепла. Все равно, как и дрова, — сухие лучше сырых горят.

— Павел Дмитриевич, а правда ли, что простые печи торфом топить нельзя, что их нужно переделывать?

— Нет, это неправда. Торф, конечно — сухой, горит в любой печке. Но только в домашней печке его надо складывать печуркой, чтобы была тяга сквозь нее, и поджигать надо изнутри. Тогда он горит хорошо, дает жару не меньше, чем дрова, и не оставляет углей — только одну золу.

— Павел Дмитриевич, в Колотилове один хозяин пробовал топить торфом; говорит, только печь выстудил — очень мало жару и золы не отгребешься.

— Это значит, что он взял торф плохо высушенный и, затем, вероятно, брал его с низового болота. Торф с низовых болот очень мало годен в топку. Вот здешний торф — верховой — другое дело. В нем золы должно быть, не больше трех-четырех процентов. А торф с низовых болот иногда содержит золы этак процентов тридцать и даже больше. Это значит, что если сжечь такого торфа сто возов, так придется вывезти тридцать возов золы.

Низовой торф сохнет хуже и, значит, тепла дает меньше. Затем — много тепла уходит на нагревание золы. Ведь она сама по себе жару не дает. Вот почему низовой торф редко идет на топливо. Да его и нерасчетливо жечь в печи. Ведь к нем много нужных для растений солей. Эти соли — целое богатство. Гораздо выгоднее низовое болото осушить под посев. Если осушка сделана как следует, на болоте можно сеять не только хлеба, но и лен и даже коноплю. На Перховском болотном опорном пункте (около ст. Гусино, МББ ж. д., в двадцати пяти километрах от Смоленска) мне пришлось видеть такую коноплю на болоте, что я вместе с шапкой ней спрятался. Особенно хорошо идут на болоте кормовые травы. Зато верховое болото невыгодно осушать под посев. Солей в нем мало, и урожай на нем будет малый. Чтобы осушка оправдалась, пришлось бы каждый год добавлять удобрений, особенно искусственных: солей азота, калия, фосфора и др. Это не дешево. Поэтому так и делают, — низовые болота сушат под посев, а верховые идут под торфоразработку.