Думай как художник, или Как сделать жизнь более креативной, не отрезая себе ухо - [7]

Восстановление руин старыми дедовскими способами – дело долгое, трудное и не сулящее лавров; тем не менее оно доставляет Тистеру громадное удовольствие. Девятый ребенок (и единственный мальчик) в семье (мать – учительница, отец – кровельщик), он сызмала приучен к труду. Поголовное увлечение цифрой, охватившее мир, настораживает Тистера потому, что оно, по его мнению, снижает престиж работы ремесленника.

«Необходимо сделать ручной труд более искусным и изощренным. Нужно вернуть ручному труду былое достоинство. Пора понять, что мир не будет вкладывать деньги исключительно в технические достижения. Тот, кто умеет работать руками, всегда найдет возможность для дальнейшего развития. А тот, кто съел собаку на цифре, бессилен, когда надо сменить сантехнику. Я не вижу ничего унизительного в профессии водопроводчика. Глядя, как эти ребята запаивают медную трубу, я отчетливо понимаю, что они куда более ценные мастера, чем я, ведь это они ликвидируют протечки и спасают от затопления помещения, в которых никакой воды быть не должно. Это к вопросу о пользе, которую приносит тот или иной человек. Во время экономических кризисов люди на моих глазах теряли работу, и мужчины, которым больше не на что было кормить свои семьи, буквально тряслись от страха. Разумные, получившие хорошее образование мужчины – черные, белые, не важно – все поголовно теряли уверенность в себе, потому что лишились того, на чем держалось их самоуважение».

Эта идея не дает Тистеру Гейтсу топтаться на месте не только в смысле собственной жизни и карьеры, но также в помощи тем, кто живет рядом с ним. Он отстаивает интересы всеми забытых людей, стремится внести оживление в местную экономическую и общественную жизнь. Отличное знание особенностей городского планирования позволяет ему привлекать к делу чиновников, вынуждая тех мало-помалу менять градостроительную политику в отношении беднейших районов, буквально возвращая их к нормальной жизни.

Гейтс – живое воплощение мантры Уорхола, согласно которой хороший бизнес – это лучшее из искусств. Для Тистера бизнес – искусство, а искусство – бизнес. По его мнению, «сила художника не в том, что он умеет превращать мгновение в звонкую монету, а в том, что он способен менять мир. Да, сегодня слишком много тех, кто готов пойти на самые чудовищные разрушения: сровнять с землей горы, развязать кровавые войны… Но всегда находится кто-то, кто на эти акты разрушения отвечает актами созидания».

Ни для кого не секрет, что мир искусства во многом вращается вокруг денег, однако в данном случае перед нами весьма редкое явление – художник, который не только открыто признает это обстоятельство, но и не таясь им пользуется. Искусство Тистера Гейтса – это своего рода политика; критический взгляд на мир совмещается у него со стремлением повысить свой статус художника. Он превратил ту ярмарку, в какую превратился мир искусства, в произведение искусства. Кто может похвастать большей предприимчивостью?

Сегодня Гейтсу принадлежат две улицы, два оригинальных дома и огромная мастерская, где для каждого ремонтируемого здания производят мебель и осветительные приборы. Он вникает в «поэзию материалов» и решает, заслуживает ли всякое старье новой жизни и того, чтобы «стать частью истории других людей».

Так кто он теперь? Застройщик, ведущий бизнес как художник, или художник, выступающий в роли застройщика? Да какая, в конце концов, разница? Если он богатеет на восстановлении своего района, в одиночку реализуя план его возрождения, честь ему и хвала. Главное, что во имя искусства он свернул горы. И предъявил нам совершенно новую экономическую модель, родившуюся у него в уме. Потому что думает как художник.

Глава 2 Художники не терпят поражений

Эта глава – не о поражении, тем более – не о его героизации, к которой склонны адепты крылатой фразы «Проигрывай лучше» (ее трудно понять в отрыве от исполненного безысходности текста Сэмюэля Беккета). И уж точно не о том, почему терпеть неудачу полезно. Нет, речь о том, что рано или поздно настигает каждого из нас, а нам так не хочется, чтобы это происходило; нас терзают стыд и отвратительная, лишающая сил мысль: я законченный неудачник. Речь о тех днях, неделях и годах, которые наступают после того, как ваш замысел обернется бесславным провалом; в куче идей и усилий еще придется немало копаться: вдруг там осталось что-то путное. Эта глава – о роли неудачи в творчестве.

Неудача – не то же самое, что ошибка, хотя ошибка на первый взгляд выглядит иногда неудачей. Совсем не обязательно неудача свидетельствует о неверном ходе мысли. На ошибках и ложных суждениях мы учимся, но я сомневаюсь, что ощущение полного краха способно чему-то нас научить. Нам не всегда ясно, в чем мы ошиблись и есть ли в том наша вина. Слово «крах» звучит категорично, однако, как ни странно, крах не исключает возможности компромисса.

Неудача – понятие субъективное. Парижский салон – признанный законодатель мод в изобразительном искусстве – годами отвергал полотна Моне, Мане и Сезанна. Все три художника считались неудачниками. Прошло всего несколько лет, и их провозгласили провидцами и первопроходцами, а их картины – лучшими образцами современного искусства. Так кто же в итоге потерпел крах? Судя по всему, не художники, а Салон.