Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом - [44]

Перуанского целителя (курандеро) Эдуардо Калдерона беспокойные сны и видения начали преследовать еще в детстве:

“В юности, примерно с семи- или восьмилетнего возраста у меня были некоторые необычные сны. Я до сих пор их помню. Помню сны, в которых я летал, как мое эго покидало то состояние, в котором оно пребывало, и я отправлялся в странные места в виде спирали. Или же я летал наподобие вихря: жжж… и я полетел. Я пытался удержаться, но не мог. Странные сны, странные. Они мне снились примерно до 12–13 лет.

Мне снилось, будто кто-то открывает дверь, а она закрыта. У меня бывали кошмары, но не обычные. Я видел себя проникающим в дыру в воздухе, и затем я двигался сквозь безмерную-безмерную пустоту. Я чувствовал онемение во всем теле, как будто мои руки становились громадными, но я не мог ими ни за что ухватиться. Я не мог их даже поднять”.

Он начал следовать своему призванию служить людям с раннего возраста. Однако его стремление изучать медицину потерпело крах из-за бедности его семьи. Поэтому у него не было другого выбора, кроме как зарабатывать на жизнь, используя свой художественный талант. В возрасте 21 года у него развилась типичная шаманская болезнь, которую современная медицина не была способна диагностировать и лечить:

“В Лиме я изучал изящные искусства, но внезапно начал пить, тратил все деньги на спиртное. Меня свалила редкая болезнь. Случилось так, что однажды я увидел кошку на своем левом плече. Этого впечатления оказалось достаточно, чтобы вся моя жизнь опрокинулась… и я утратил способность держать что-либо в руках и вставать. Я полностью лишился сил. Я не мог держаться в стоячем положении и ходил как лунатик — куда меня направят”.

Семья Эдуардо верила в целительские способности курандеро и пригласила женщину-целительницу, сведущую в свойствах трав. Она дала Эдуардо смесь соков разных растений, после чего его стошнило темным отваром, хотя он не пил никаких других жидкостей. Ему немедленно стало лучше. Основываясь на своих переживаниях во время болезни, он решил стать целителем. Он зарабатывал на жизнь, работая грузчиком в порту и изготавливая дома керамические изделия. В то же время он стал учеником местного курандеро. Он также обучался у различных шаманов в Чиклайо, Мокупе и Ферранафе в Северном Перу. Несколько лет он был помощником этих шаманов, пока наконец его учитель в Ферранафе не объявил его полностью квалифицированным и готовым.

В то время ему было двадцать восемь лет; четыре года он работал как начинающий шаман. Он поклялся никогда не злоупотреблять своими силами и использовать их только на благо всех людей. Эдуардо считает шаманство просто делом видения, умением или ремеслом, которым может овладеть любой при условии регулярной тренировки. Однако вопрос о том, будут ли такие обучение и практика залогом успеха сами по себе, остается открытым, поскольку сам Эдуардо — как показывает история его жизни — был призван к своему ремеслу высшей силой. Более того, не следует исключать и такую возможность, что он унаследовал некоторые шаманские склонности, так как шаманами были оба его деда.

Из описания, данного Серожевским, мы можем сделать вывод об исцеляющем и освобождающем действии шаманского сеанса, когда сам шаман чувствует, что поражен и обессилен болезнью. Якутский шаман Тюспут, который был серьезно болен более двадцати лет, мог чувствовать облегчение, только когда проводил сеанс, в ходе которого он впадал в транс. Под конец он с помощью этого метода полностью восстановил свое здоровье. Однако если он долгое время не проводил шаманских сеансов, то снова чувствовал себя нездоровым, усталым и нерешительным. В общем случае симптомы болезни исчезают, когда кандидат в шаманы впадает в транс. Подобное явление наблюдал Штернберг в случае с сибирским Золотым шаманом, которого не могли вылечить даже его коллеги. И только когда он научился входить в состояние транса, болезнь оставила его. Аналогично Санчеев упоминает о шамане, который сначала отказывался следовать своему призванию, но болезнь заставила его якшаться с духами и проводить шаманские сеансы, которые в конце концов привели к его выздоровлению.

Рассказ якутcкого шамана Уно Харва (Uno Harva) также демонстрирует излечение от болезни, как только он согласился стать шаманом:

“Я заболел, когда мне был двадцать один год, и начал видеть глазами и слышать ушами вещи, которые другие не могли ни видеть, ни слышать. Девять лет я боролся с духами, не говоря никому о том, что со мной происходит, поскольку боялся, что мне не поверят или поднимут на смех. В конце концов я стал настолько больным, что был близок к смерти. Тогда я начал шаманить, и очень скоро мое здоровье улучшилось. Но даже сейчас я чувствую себя больным, если долгое время не занимаюсь шаманским ремеслом”.

Адриан Бошье описывает болезнь Доркас, дочери методистского священника, а в настоящее время — известной зулусской шаманки (сангома). В течение трех лет она была прикована к постели и в это время могла принимать только очень небольшие количества еды и питья. Ночью она покидала свое тело и посещала отдаленные места; таким образом она могла побывать всюду. Даже белые врачи были в растерянности. Однажды во сне к ней явился ее умерший дед. Он сказал, что хочет войти в ее тело и таким образом продолжить свою работу на земле. Будучи верующей христианкой, она не согласилась. После этого ей в снах являлись другие шаманы, упрекали ее и призывали стать одной из них. Эти видения повторялись все чаще и чаще, проходя перед ее внутренним взором как кадры на киноэкране.