Духовные проповеди и рассуждения - [29]

Итак, не может вообще человек познать, что есть Бог. Одно знает он хорошо: что не есть Бог; и тогда разумный человек это отбрасывает, И все время не останавливается разум ни на одном предмете. Он ждет, как вещество ждет лика. Как не успокаивается вещество, пока не исполнится всех образов, так не успокаивается разум ни в чем, кроме сущей истины, которая заключает в себе все вещи. Только сущность удовлетворяет его; а ее отдаляет от него Бог шаг за шагом, чтобы сохранял разум свое рвение и чтобы был увлечен далее в стремлении обладать бесконечным благом; чтобы не успокоился он на какой-либо вещи, но ощущал все глубже томление о высшем и последнем Благе!

Теперь ты скажешь: «Ах, сударь! Вы так часто говорили нам, что все силы должны молчать, а теперь из этого молчания выходит одно томление и жажда! Это был бы сильный крик и сумятица, стремление к тому, чего не имеешь; это нарушило бы ту тишину и тот покой; это было бы желанием или жаждой, хвалой или благодарностью, смотря по представлениям, которые при этом возникают, но только не было бы это просветленным покоем и полной тишиной». Послушайте мое возражение!

Когда ты вполне и во всяком отношении отрешишься от себя самого, от всякой вещи и от всего собственного и с полным доверием и цельной любовью предашь себя Богу и соединишься с Ним, то что бы ни встретилось тебе или ни роднилось в тебе – будь то внешнее или внутреннее, милое или горестное, кислое или сладкое – это уже больше не твое, но принадлежит всецело твоему Богу, которому ты отдал себя.

Скажи мне, кому принадлежит слово, которое высказывается; тому, кто говорит его, или тому, кто его слышит? Хотя и дается оно тому, кто слышит его, но принадлежит тому, кто говорит! Вот пример: солнце излучает сияние в воздухе, воздух же принимает его и отдает земле, дает его и нам, дабы мы ощущали различия цветов. Если свет как явление в воздухе, то сущность его все же в солнце: в действительности сияние идет от солнца и возникает в нем, а не в воздухе. Воздухом же оно лишь воспринято и передано всему, воспринимающему свет. Точно так же и душа: Бог совершает в душе Свое рождение, рождает в ней Свое Слово; а душа воспринимает Его и передает дальше силам в многообразных видах: то в виде желания, то в виде доброго намерения, дела любви или чувства благодарности либо каким-то иным образом, в котором Оно явилось бы тебе. И все то, что говорит Бог, – Его, а не твое; ты и принимай это как принадлежащее Ему! Как написано: «Святой Дух взывает немолчными, неизреченными вздыханиями. Он молится за нас, не мы». «Никто, – так говорит Апостол Павел, – не может говорить иначе: Господи Иисусе Христе! Как только в Духе Святом». Главное: не бери себе ничего! Оставь себя совершенно и предоставь Богу действовать в тебе и за тебя, как Ему угодно: Его – это дело. Его – это Слово, Его – это рождение, и все остальное, что только ни есть в тебе – Его! Ибо отдал ты себя самого и покинул себя, и все душевные силы свои и действия их и все, чем владело твое существо. Бог должен войти в твои силы всецело, оттого что ты лишил себя всего своего, оттого что ты опустошил себя – как написано: «Голос взывает в пустыне». Дай взывать в себе этому вечному Голосу, сколько угодно Ему, и будь для себя самого и для всякой вещи – пустыней!

Теперь ты спросишь: как же быть человеку, которому надо стать пустому и пустынному для себя самого и всякой вещи? Должен ли он всегда пребывать в состоянии ожидания Божьего действия и ничего не делать сам, или должен он между тем все же что-нибудь делать и сам, например, молиться, или читать, или делать что-нибудь другое полезное; слушать проповеди или заниматься Писанием? Ибо ведь, в сущности, не должен он ничего принимать извне, но все изнутри, от Господа своего? Не упускает ли он чего-нибудь, когда таким образом оставляет эти дела? Я отвечаю так:

Все подобные внешние дела установлены и устроены для того, чтобы направить внешнего человека к Богу и привести его к духовной жизни и добру; чтобы он не потерял самого себя в непомерной суете; но чтобы этим надел на него узду, которая помешала бы ему уйти от самого себя в чуждые вещи, или, говоря иначе: чтобы нашел его Бог готовым, когда захочет Он совершить в нем Свое дело, и чтобы не должен был Он отрывать его еще от далеких и грубых вещей; ибо чем сильнее пристрастие ко внешним вещам, тем труднее страдание, если приходится разлучаться. Итак, всякое благочестивое делание, будь то молитва, чтение, пение, бдение, пост, покаяние и все прочее, – все это для того, чтобы укрепить человека и воздержать его от чуждых и не божественных вещей.

Поэтому, когда человек чувствует, что не действует в нем дух Божий, но оставлен Богом его внутренний человек, то более чем необходимо, чтобы усердствовал он в благочестивых деяниях, особенно в тех, которые наиболее плодотворны и полезны для него, но не ради себя, а ради истины. Дабы не был он введен в заблуждение и отвлечен очевидным, но держался бы настолько близко к Богу, чтобы Тот нашел его близко, когда захотел бы вернуться в душу, чтобы творить в ней Свое дело, и чтобы пришлось Ему сперва искать его вдали.