Духовные основы русской революции - [23]

Русский нигилизм, который шире течения конца 60-х годов, носящего это наименование, отвергает не только на словах, не только в мыслях все непререкаемые и абсолютные святыни и ценности, он отвергает их и всей совокупностью своего духа, направлением своей воли, отвергает их на деле, в самой жизни. Нигилизм не только перестал мыслить об ином божественном мире, он перестал быть с ним в общении. Имя Христа не случайно забыто в нашем революционном движении и в нашей революции. Его нет в душах, нет в основном направлении духа, избирающего путь. Слова и имена – не случайные и условные знаки, как думают номиналисты, они – реальные энергии духовной жизни. На этом основано значение молитвы. Менее всего я хочу сказать, что русские революционеры-нигилисты – злодеи и люди дурные; среди них всегда было немало прекрасных людей, искренних, самоотверженных и бескорыстно увлеченных. Но люди эти находятся во власти ложного отрицательного духа, природу которого сами не понимают, люди эти нередко находятся в состоянии одержимости. Они выброшены на поверхность, оторваны от духовного ядра жизни, кружатся во внешних оболочках жизни. В русском нигилизме и русском нигилистическом социализме нет свободы духа, нет духовного здоровья, необходимого для творчества, нет никакой внутренней дисциплины, подчиняющей человека стоящим выше его святыням. Революционное интеллигентское сознание отвергло все объективные духовные начала, все сверхчеловеческие ценности и подчинило жизнь человеческую произволу человеческих страстей, интересов и стремлений к благополучию и наслаждению. Торжествуют лишь утилитарные оценки. Все подчиняется благу отдельных людей и механическому количеству людей. Внутреннее же, духовное ядро человеческой личности отрицается. Добро и зло признаны относительными и расцениваются в зависимости от общественной полезности. Нравственному вырождению русской революционной интеллигенции и самой революции очень способствовало традиционное отождествление нравственного и доброго с «левым» и безнравственного и злого с «правым». Поэтому те, которые чувствовали себя «левыми», признали для себя все дозволенным. Религиозное чувство вины было заменено социальным чувством обиды, и это придало человеческой душе неблагородный облик. Сознание обязанностей заменено бесконечными притязаниями и претензиями. Материалистическая теория социальной среды окончательно парализовала сознание личной ответственности. Личному закалу воли и дисциплине характера не придавали и не придают никакого значения. Согласно этому мировоззрению и мирочувствию, личность выставляет свои требования и притязания, независимо от своих качеств и заслуг. Безответственная притязательность, парализующая сознание обязанностей, есть нравственная язва, разъедающая русскую общественную жизнь. Из революционно-нигилистического типа окончательно были изгнаны благородные и вечные чувства почитания и благоговения. Нигилизм нашего революционного сознания есть порождение старого и долгого рабства. Большая доля вины за него падает на классы руководящие и господствующие, на нравственное вырождение сверху. В этих классах сердце давно уже омертвело к святыням, и они лицемерно пользовались святынями для целей корыстных.

III

И сверху и снизу перестали видеть в государстве и в национальности объективные и духовные начала и подчинили их произвольным и субъективным целям социального благополучия. Одни сделали себе идола из самодержавного государства и царизма и поклонились ему, как Богу, другие – из народа и пролетариата, и ему поклонились. Нигилизм революционный, зависимый от нигилизма реакционного, поклонился количеству вместо качества. Все духовные реальности и духовные ценности подверглись атомизированию и распылению. Церковь, отечество, государство, культура – все давно уже подверглось разложению и за всем стали видеть голый интерес. Марксизм был принят в России, как теоретическое оправдание нигилизма, как циническое отрицание самоценности и самобытности духовной жизни. Русская интеллигенция с нигилистической закваской очень обрадовалась узнать из немецких книжек, что не существует никакой самостоятельной духовной жизни и что все ценности в ней – лишь идеологические прикрытия интересов, лишь рефлексы экономической действительности. Государство представилось организацией классового господства, национальность – созданием интересов буржуазии, добро и правда – отражением экономических отношений. Марксизм рецепировался у нас прежде всего как цинический нигилизм, направленный на разрушение всех онтологических реальностей. Цинический нигилизм давно уже был жизненной практикой справа, у господствующих слоев старого режима, которые дошли до полного нравственного разложения. Давно уже торжествовал и нигилизм слева и нашел себе оправдание в марксизме. Гонения, страдания и мучения нравственно облагораживали русских революционеров и прикрывали духовные последствия нигилизма. Но когда революционный нигилизм начал господствовать и властвовать, выявилось его нравственное неблагообразие, его духовная пустота. Русский нигилизм сочетался с каким-то своеобразным морализмом: все духовные реальности отрицали во имя морали равенства, во имя блага народа. Ряд десятилетий отрицалась в народе ценность отечества, ценность национальности и убивалось всякое национальное чувство как безнравственное. Политика старой власти окончательно добивала здоровый национальный инстинкт. Что же удивляться, если революция оказалась антипатриотической и антинациональной?