Духовно неправильное просветление - [10]

В течение этих последних пары месяцев я был, как Иона, поглощён китом. Я был погружён в чтение "Моби Дика", и только теперь действительно начал понимать его, только теперь я увидел, чем он является в действительности. Это был волнующий процесс, так как не думаю, что до этого кто-нибудь понимал, чем на самом деле является эта книга. Я начал читать её, поскольку остановился в доме одной женщины, для которой Герман Мелвилл и "Моби Дик" имели особое значение. Она преподавала эту книгу много лет назад, когда была учителем литературы в колледже, и потом, в течении многих лет, они со своим последним мужем формировали свою личную жизнь вокруг американского китобойного промысла девятнадцатого века, и в центре всего этого был мелвиллский "Моби Дик".

Западный Лонг-Айленд хорошо походит для проживания тому, кто интересуется этой темой. История китобойного промысла вся в досягаемости нескольких часов езды на автомобиле и пароме: Порт Сэг, Порт Колд Спринг, Мистик, Нью Бедфорд, Нантакет, Кейп Код, Виноградники Марты. На досуге Мэри и Билл путешествовали по эти местам, посещали музеи, читали книги, покупали старинные вещи и безделушки. Они познакомились в кафе-мороженом в Кейп Коде – "Четыре моря", которое существует и по сей день – и каждый год в этот день старались поехать туда. Около десяти лет назад Билл умер. С тех пор Мэри работает над книгой об американских китобоях и о "Моби Дике", которую она хочет посвятить ему.

Лонг-Айленд так же хорошо подойдёт вам, если вы интересуетесь американскими трансценденталистами девятнадцатого века. Здесь родился Уитмен, в округе Саффолк, и я, возможно, был в двух или трёх часах езды от пруда Уолден в Конкорде, и от Камдена. Я не планировал объезжать эти места, но пребывание здесь вызывало приятные чувства.

Каморка возле входной двери была когда-то кабинетом Билла, и за исключением появления ноутбука, вероятно, совсем не изменилась со времени его последнего визита сюда. Она тёмная и тёплая, богато отделанная дубом и кожей. Здесь находится прекрасная коллекция книг по законодательству, и отдельно, коллекция книг по китобойному и морскому делу, включающая почти всё когда-либо написанное о Мелвилле и работы самого Мелвилла, а так же сотни книг, относящихся к жизни моряков на восточном побережье.

Поэтому вряд ли, проживая в таком доме, я, по крайней мере, не попытался бы прочитать "Моби Дик".

***

Мэри за шестьдесят. Она высока и стройна. Ирландка. Католичка. Мы знакомы с тех пор, как мне было, наверное, лет пять, поскольку они с мужем участвовали в нашем семейном бизнесе, и Мэри была практически членом нашей семьи. Мы не встречались много лет, но потом она помогала мне в некоторых структурных вопросах, касающихся моей первой книги – "Духовное просветление – прескверная штука ". Она лично заинтересовалась материалом, и мы освежили наше знакомство. Она всё время приглашала меня погостить у неё столько, сколько я захочу, и вот, я воспользовался её приглашением.

Её дом расположен на берегу залива Гардинерс на востоке Лонг-Айленда, между Гемптоном, Портом Сэг, островом Шелтер и прочими. Здесь много денег и много туризма. Я вырос на другой стороне пролива, и у меня осталась семья на Манхэттене. Обычно я предпочитаю жить в полной свободе от денег, туристов и семьи, но у Мэри я чувствовал себя достаточно комфортно. Её дом находился вдалеке от шумных улиц, тихий, уединённый, окружённый чудесными местами для прогулок пешком и на велосипеде.

Передний двор дома Мэри по большей части выложен пизолитом, а подъездная дорожка огорожена глухими каменными стенами и толстыми, хорошо укоренившимися деревьями. С виду дом маленький и опрятный – белый с красной входной дверью, с чёрными наличниками и ставнями, разросшимися кустарником и плющом, и трубой из морской гальки. Его фасад выглядит не таким привлекательным, как у многих домов, украшенных по типу срубов. Он не предназначен для того, чтобы производить впечатление на гостей и прохожих. Как у многих домов, расположенных у воды, его фасад больше функционален, и весь акцент приходится на заднюю часть дома. Это обновлённый коттедж рыбака 1920 года, в котором Мэри с мужем сделали капитальный ремонт, выпотрошив почти все внутренности, чтобы создать большие и высокие открытые пространства, и пристроив с обеих сторон изгибающиеся назад два крыла для спален, которые окружают наружное жилое пространство с деревянными помостами – палубами – и полосой берега за ними. Дом обнимает внутренний двор, и спроектирован таким образом, что из любого места открывается прекрасный вид. В центральной его части находится гостиная, столовая и кухня для гурманов, которые образуют единое большое открытое пространство с высокими соборными потолками, высокими окнами и французскими дверями, что позволяет внутренней обстановке интегрироваться с наружными пространствами.

Дополнительные крылья исходят из главной части дома, окружая двор изящной аркой. В одном из них расположено две спальни – я жил во внешней, внутренняя оставалась свободной. В другом крыле находится спальня хозяев с огромной ванной и кладовками. Все три спальни имеют широкие окна и французские двери, выходящие на огромного размера палубу. Дом, в общем, не очень большой, но светлый и открытый, создающий ощущение одновременно простора и уюта. Подобные дома ценятся довольно высоко, о чём я узнал из местных риэлтерских списков. Мэри, сдавая его внаём, могла бы выручать за месяц столько, сколько другие за год, но она никогда этого не делала. Это дом её мечты, который они с мужем купили и отремонтировали, когда их дети уже стали взрослыми, и она была также привязана к нему, как и к своей семье.