Духи и сигареты - [69]
— Что-то случилось?
А что еще он мог сказать в этой ситуации?
Анжелика Витальевна отрицательно покачала головой.
— Ты такой хорошенький, когда спишь.
О, боги мои, начинается. Алесандр терпеть не мог такого рода сюсюканья. Анжелика Витальевна чуть наклонилась, как раз ровно настолько, чтобы пеньюар слегка распахнулся. Потом она наклонилась еще ближе. По логике событий дальше следовал бы поцелуй и постельная сцена. Причем актриса готова была повторить тысячу дублей этого эпизода от начала и до конца.
Алесандр встал, завернулся в одеяло, отошел на другой конец комнаты. Он бы надел брюки и майку, но все дело осложнялось тем, что он любил спать абсолютно нагим.
— Анжелика Витальевна, — строго начал он, — я вам очень благодарен за помощь, за эти билеты, за гостеприимство. Я вовсе не хочу вас обидеть. Но поймите, есть определенные границы.
— Я понимаю, понимаю, — заулыбалась Анжелика. — Все в порядке, Алесандр.
— Да не все в порядке.
— Неужели я настолько тебе неприятна?
— Да при чем здесь это. Во-первых, вы мне в матери годитесь; во-вторых, поймите, вы не в моем вкусе. Извините, но если уж на то пошло, вы сами вызвали меня на откровенный разговор.
— Хорошо. Я подожду.
— У вас есть муж, у вас двое взрослых детей. Господи, что ж такое-то…
— Да, я слишком стара для тебя. — Ее голос дрогнул. Не хватало еще, чтобы она тут перед ним расплакалась, давя на его жалость. — Но в моем возрасте уже трудно влюбиться. А я влюбилась. Вот такая история.
Анжелика Витальевна вздохнула, запахнула пеньюар и вышла из комнаты.
Алесандр надел на всякий случай нижнее белье, и даже майку, и лег в постель. Но заснуть не получилось. Анжелика Витальевна вошла снова. В руках у нее были одеяло и подушка. Она положила их на пол.
— Я тогда хотя бы посплю рядом с тобой немножечко. Можно?
— Анжелика Витальевна…
— Анжела.
— Анжелика Витальевна, у нас, насколько я помню, места в одном купе, вот там и поспите со мной рядышком. А сейчас, пожалуйста, вернитесь к себе в спальню.
— Нет. Это мой дом, и я сама буду решать, где мне спать.
Алесандр посмотрел, как она устраивается на полу, встал, надел брюки, куртку, кинул в сумку зубную щетку, свою одежду, проверил, на месте ли паспорт и билет.
— Ты что, уходишь? Алесандр, если я что-то сделала не так…
— Все так. Спокойной ночи. Еще раз спасибо. Я обязательно отдам деньги. В Петербурге.
Он вышел в коридор.
Анжелика Витальевна выбежала за ним.
— Ты не уйдешь. Москва — очень опасный город.
— Дайте, пожалуйста, ключи от двери.
— Нет. Это чужой для тебя город. Иди ложись. Я сейчас уйду из твоей комнаты.
— Анжелика Витальевна, я жил в этом городе четыре года. Дайте ключи.
— Иди спать, мальчишка!
— Можно не орать? — попросил из своей комнаты Валера.
— Спи, тебе рано вставать! И не учи мать, как ей следует себя вести!
Валера вышел из комнаты.
— Можно не орать? — повторил он.
Анжелика Витальевна с надеждой посмотрела на Алесандра.
— Только позови. Я за тобой…
Алесандр кивнул.
— Валер, извини, что разбудили, дай мне, пожалуйста…
— Тебе нужны ключи? — уже в слезах сказала Анжелика. — Сейчас. Сейчас. Одну секундочку. Подожди.
Она вошла в спальню, включила свет.
— Что происходит? — мужской голос.
— Заткнись! — женский.
Валера стоял в дверном проеме спальни, сложив руки на груди, и молча смотрел на родителей.
— Мам…
— И ты заткнись!
Звук хлопающих дверок шкафов.
— Надоело! Все мне надоело! — женский голос.
— Анжела, — мужской.
— Я отдала тебе лучшие годы! — женский.
О, боги, что ж за ночь-то такая. Алесандр осмотрелся: люди часто вешают ключи в прихожей. Да что это вообще за манера такая, замыкать на ночь входные двери на тридцать замков!
— Валер, — позвал он, — открой мне, пожалуйста, дверь.
— Дайте мне пожить для себя!
— Анжела, мы можем спокойно поговорить?
— Хватит! С вами не получается спокойно!
— Прекрати истерику, сядь.
— Ты кто такой? Ты кто такой? У тебя даже работы теперь нормальной нет. Что, в диспетчеры пойдешь? Будешь сидеть в кабинетике за пультом? Ты же не умеешь это делать! А какая там зарплата? Смешно! А он — актер. Он понимает меня.
Стук, хлопок, выключился и включился свет.
— Тебе вставать нельзя! — Пауза. — Не-про-во-жай.
Эта фраза окончательно добила Алесандра. Он начал искать ключи в карманах висевшей на крючках верхней одежды. Он отомкнул двери, кинул ключи на обувную полку и вышел на лестницу.
Когда дверь за мамой захлопнулась, Валера повернул ключ, выключил свет в коридоре и посмотрел в зеркало.
Ему хотелось спать.
Он вошел в спальню родителей, посмотрел на отца, на разбросанные по комнате вещи.
— Я завтра уберу, — сказал он. — Выключать свет?
Валентин не ответил. Он лег, откинул одеяло наполовину, провел ладонью по лицу.
— Воды… принеси, — тихо сказал он.
Валера не ответил. Он вышел из комнаты и отправился в гостиную, которую мама отвела Алесандру. Там он забрал со столика фотографию Жанны, выключил свет, вышел на кухню, достал алюминиевую тарелку, положил в нее фотографию, поджег, подождал, пока догорит, стряхнул пепел в мусорное ведро, вымыл руки, поставил на плиту чайник. Зачем непременно горячую? Папа сказал просто — воды. Валера достал кружку, налил из чайника воды, выключил плиту.
Рон Морис был для меня целым миром, который он из раза в раз переворачивал с ног на голову. Он никогда не давал мне надежды, ничего не обещал и не позволял думать о том, что между нами может быть что-то большее. Но разве сердцу нужно позволение? Разве оно нуждается в обещаниях? Достаточно взгляда. Слова. Жеста. Тогда оно воспаряет и несётся навстречу любимому с утроенной скоростью. Содержит нецензурную брань.
Хотите знать, кто самый раздражающий мужчина на свете? Николас Донован. Самодовольный подонок, который считает, что все в этом мире крутится вокруг него. И даже я. Что ж, придется преподать урок этому болвану, чтобы он понимал, что не только мужчины умеют грязно вести бизнес. Не влюбиться бы по дороге… Содержит нецензурную брань.
Что делать, когда твоя родственная душа женат на твоей лучшей подруге? Если ты Кейт Эванс, то ты сохранишь дружбу со своей подругой Рейчел, привяжешься к ее детям и похоронишь свои чувства к ее мужу. Тот факт, что Шейн — военный, и часто находится вдалеке? — помогает, но когда случается трагедия, все меняется. После того как Рейчел, беременная в четвертый раз, погибает в автомобильной аварии, а ребенок чудом выживает, Кейт меняет всю свою жизнь, чтобы разделить родительские обязанности. Затем на первой годовщине смерти Рейчел, Кейт и Шейн находят утешение друг в друге на одну ночь, о которой оба сожалеют. Шейн зол на протяжении года, а сейчас к этому добавляется и чувство вины за то, что он переспал с лучшей подругой своей жены и ему понравилось это… ему понравилась она.
Всем, кого это касается,Было легко назвать нас запретными и тяжелее — родственными душами. Тем не менее, я верила, что мы были и тем и другим. Запретные родственные души.Когда я приехала в Эджвуд, Висконсин, я не планировала найти его. Я не планировала появиться в баре «У Джо» и почувствовать, что музыка Дэниела взбудоражит мои эмоции. Я понятия не имела, что его голос заставит мою боль забыть свою собственную печаль. Я понятия не имела, что мое счастье запомнит свое собственное блаженство.Когда я начала последний год в своей новой школе, я не была готова звать его мистер Дэниелс, но иногда в жизни правильные события приходятся на совершенно неправильное время.Наша история любви не только о физической связи.Она о семье.
Миранда выросла среди полок книжного магазина своего эксцентричного дяди Билли, решая загадки, которые он для нее придумывал. Но когда девочке исполнилось двенадцать, дядя поссорился с ее мамой и навсегда исчез из их жизни. В следующий раз она слышит о нем уже шестнадцать лет спустя: Билли умер и оставил ей «Книги Просперо», находящиеся на грани банкротства. После того как Миранда возвращается в Лос-Анджелес и входит в магазинчик уже как его владелица, она начинает находить подсказки: между страниц романов, в запертых ящиках квартиры дяди и даже в самом названии магазина.
История девушки с большим и тяжелым грузом за плечами. Ни в коем случае не из робкого десятка. Переезжает во Францию. Новая школа давалась нелегко. Но все же, она ищет свое счастье, но ее тянет на дно прошлое, которое она не может забыть. У ее маленького и когда-то открытого сердечка еще не зажили раны от предательств и издевок… Она старается выживать и возможно побеждает в этой неопределенной войне.