Духи и сигареты - [27]
Все, хватит. Сейчас не надо думать, нельзя думать о проблемах. Их нет. На Крестовском их нет. На Крестовском есть только Алесандр.
Молодой человек медленно шел по парку. Он не заглянул в городок аттракционов, не взял на прокат никакого спортинвентаря, не пострелял в тире, а не торопясь сделал круг вдоль озера с лебедями, пройдя до мостика, и хотел купить шампанского в палатке, на площади у памятника, но там оказалось только вонючее пиво, которое Алесандр на дух не переносит.
Сейчас он поднимется на стадион, обогнет его слева, спустится, перемахнет низкий забор и выйдет на пляж. Нет, слово «пляж» здесь не подходит. Побережье. Заброшенное, замусоренное — побережье.
Алесандр поднял глаза и замер. Внезапно время остановилось, и мир вокруг перестал существовать: там, наверху, у стадиона, не было скульптуры, огромной, если Алесандру не изменяет память — железной. Кажется, она представляла собой два скрещенных якоря, которые теперь отсюда почему-то исчезли. Рядом с этим местом лежала груда камней. Гру-да ка-мней. Алесандр почувствовал холод внутри, его всего словно сковало льдом. Он стоял неподвижно и смотрел вверх. Не может этого быть. Это невозможно. Сейчас он поднимется к стадиону, и все станет на свои места. Алесандр с трудом опустил глаза, и взгляд его уперся в забор из бетонных плит: проход к стадиону был закрыт.
Алесандр точно помнил, что не так давно на другом конце побережья голландцы поставили арку-звонницу. Отсюда вывод: даже если предположить, что проход к стадиону по каким-либо причинам закрыт, то проход к арке уж точно должен остаться. Алесандр подошел вплотную к забору. Снова посмотрел вверх. Груда камней. Нет скульптуры. Но не хватает чего-то еще. Чего-то еще. А, да, каменных столбов. Точно. Нет, это не все. Отсутствует нечто такое, без чего не обойдется ни одно спортивное сооружение. Ладно, Алесандр не стал долго думать, сейчас главное — пройти к стадиону. «Или к тому, что от него осталось?» Фу, проклятые актерские этюды и куски драматических произведений, засевшие в памяти! Что за идиотские фантазии? Алесандр попытался отыскать взглядом — сначала в одной, потом в другой стороне — то место, где заканчивается забор. Но он нигде не заканчивался. Забор был бесконечен. Может перелезть? Или проползти снизу. Эта мысль пришла в голову моментально. Но Алесандр не стал этого делать. И не потому что не хотел привлечь к себе внимание или испачкать одежду, а потому что боялся, поднявшись на холм, не обнаружить за этим забором стадиона, этой неотъемлемой части его любимого в городе места — рая, как называл его Алесандр. Отсюда, снизу, в это не так верилось.
Молодой человек пошел вдоль забора налево. Но тот все никак не кончался. Тогда Алесандр свернул и вышел на побережье уже у пирса, где он обычно завершал прогулку по побережью и выходил на дорогу, ведущую к строящемуся отелю, а оттуда — к трамвайным путям, а оттуда — к шоссе, где он обычно ловил машину и доезжал до моста, или до Эрмитажа, или до Среднего проспекта.
А теперь он стоял у заброшенного пирса, сжимая кулаки и не желая смотреть в сторону замусоренного побережья и стадиона. Черт, стоит на два года уехать, как все вверх ногами! Такого не случалось, даже когда он жил в Москве, изредка приезжая в Петербург. Хотелось убить тех, кто разрушил его рай! Рай, которым он не делился ни с кем, о котором знал только он! Что за чушь!
Алесандр нашел в себе силы и обернулся.
Не было прожекторов. На стадионе не было прожекторов!
Он понял это внезапно, сразу, вдруг.
Он вспомнил фотографию, которая висела на стене в его комнате. Это одна из первых и немногих фотографий, сделанных в этом месте. Алесандр никогда не любил фотографироваться там, где был рай его души. Он считал это чем-то пошлым, плебейским. Нельзя запечатлевать такие места на фото, ведь они и так постоянно живут в памяти. Если часто смотреть на подобные фотографии, то есть риск, что эти места утратят свой сакральный смысл, перестанут быть для вас чем-то большим, нежели просто побережье, или остров, или стадион… Не надо фотографий. Лучше приходить сюда самому, для встречи один на один. С собой. С бесконечностью.
На той фотографии Алесандр стоял у забора, которого теперь тоже не было, в темных очках, зауженных у висков, в клетчатом желтом капюшоне. Ладонь — на шее. Виден браслет на запястье. На заднем плане — гигантские прожектора стадиона, как будто нависли прямо над Алесандром.
Их теперь нет.
На другой фотографии он стоит у самого маяка на побережье. Сумерки. Маяк светится красным. Сбоку — закат. Узкая полоска над морем. На заднем плане — стадион. Темные гигантские прожектора. Игры нет, и они не горят.
«Игры теперь не будет никогда». Ой, все, хватит! Пора за написание пьесы садиться, Райшер!
Солнце опускалось за море. Еще минута, и оно совсем скроется. Останется узкая полоска заката. Но исчезнет и она. Далеко в море стояли ржавые баржи и высокие краны. На другом берегу строились дома. Алесандр сел на сухое толстое бревно, уперся подбородком в сжатые кулаки, широко раздвинув ноги, опершись локтями о колени. Перед ним вдаль тянулось извилистое побережье. Когда Алесандр подходил к пирсу, он увидел у самых ворот, за которыми начинались территория ресторана и дорога, афишу: «Закрытие летнего клубного сезона, последняя пляжная вечеринка!» Сейчас, глядя на замусоренное побережье, он понадеялся, что не об этом пляже шла речь в афише. Еще он подумал, что его теперешняя жизнь как-то уж очень подозрительно напоминает этот самый пляж. Пустота. Ничего нет. Нет работы. Нет друзей. Нет эмоций. Есть родители. Есть профессия. Но все слишком однообразно. Все не так. Конечно, он мог бы вернуться в ту, доВГИКовскую жизнь. Но он не хотел. Клубные тусовки, ночные похождения, незнакомые водители… Уж лучше пустота. Пустота — это когда тебе все безразлично. Алесандру все было безразлично. Разница между его жизнью и этим местом лишь в том, что это побережье — большая заброшенная свалка (остатки штормов и людского свинства), а в жизни Алесандра и того нет. Есть только пустота. И ему это совершенно безразлично. Алесандр вспомнил название кафе, которое располагалось неподалеку от Сенной: «Бардак». Нет — пустота. Вот и все.
Если бы ваш босс был самым известным рок-музыкантом на планете, вы стали бы совмещать полезное с приятным? «Меня зовут Мег Стайлз. Сегодня моя отвальная вечеринка. Что за песню мы с подружками поем в караоке? Ее написал один из крутейших рокеров планеты. И завтра я переезжаю к нему. Серьезно! Я даже не шучу. Ну, может, я немного вас обманываю. Видите ли, мы с ним еще ни разу не встречались…» Став личным помощником плейбоя Джонни Джефферсона, Мег ведет в гламурном Лос-Анджелесе жизнь, полную шикарных вечеринок и закрытых мероприятий.
У Блейк Кастер в течение долгого времени были эмоционально тяжелые отношения с Джастином, и с тех пор она не может внятно объяснить, что в ее понимании означает «нормальные отношения», поэтому она цепляется за одну вещь, которая прочно поддерживает её на плаву — её страсть к экстремальной погоде. Спустя три года, получив степень по метеорологии, она встречает профессионального охотника за ураганами Дэша Лексингтона, который столь же великолепен, сколь и смел. Мгновенно признав её увлеченность и навыки по анализу погодных условий, он находит для нее место в своей дружной команде охотников за ураганами.
Он подготовил свою семью ко всем опасностям, всем катастрофам, известных человечеству. За исключением одной, той, что на них обрушилась. Жизнь 16-летней Николь перевернулась с ног на голову в ту секунду, когда её отец принял решение о переезде в дальний район предгорья Сиерра. Их семья оказалась без всех привычных удобств. Не подумайте, Николь вовсе не неженка. Она обучена охоте и знает, как построить все необходимые в быту вещи - отец подготовил её ко всем возможным сценариям катастроф, что только могут произойти.
Когда 26-летняя Риз поступает в аспирантуру университета и занимает должность помощника преподавателя по литературе, то и не подозревает о том, что неприятное столкновение со студентом приведет к тому, что она найдет в нем, так называемые, «трифекта»: три качества, которые Риз находит неотразимыми в мужчине. Этот студент внешне привлекательный, умный и немного грубый. Она не собирается ничего делать с этим открытием. На этого парня, у нее нет никаких долгосрочных планов. Но все знают, что происходит даже с самыми продуманными планами… Джейсон - взрослый мужчина 28-ми лет, закаленный и травмированный своим жизненным опытом.
Много лет назад в подсобной комнате старого института произошли странные события, неясные следы которых хранятся там по сей день. Главная героиня романа Кристина поступает на первый курс Медицинского института и даже не подозревает, какие тайны скрываются в стенах здания. Удастся ли ей распутать клубок загадочных явлений и поставить точку в истории, что никак не может закончиться?
Когда Кэсси Тейлор встретила в театральной школе Итана Холта, между ними пробежала искра. Она была прилежной актрисой. Он был плохишом в кампусе. Но один судьбоносный выбор на кастинге «Ромео и Джульетты» изменил все. Как и персонажи, которых они играли, роман Кэсси и Итана казался предначертанным. До тех пор, пока он не разбил ей сердце и не предал ее доверие. Теперь первосортный сердцеед вернулся в ее жизнь, и переворачивает ее с ног на голову. Одним прикосновением. Вновь им достаются романические персонажи, и они вынуждены противостоять неудержимым воспоминаниям о душераздирающих падениях, и ускоряющих пульс взлетах их тайной интрижки в колледже.