«Дух Ямато» в прошлом и настоящем - [8]

Это были мотивы, свидетельствовавшие о переоценке правящими кругами Японии ориентиров, определявших их отношение к идеологическим аспектам «модернизации». Через 15 лет, в начале 80-х годов, этот мотив стал доминирующим в идеологической деятельности японского государства, свидетельствуя о-том, что на современном этапе буржуазный национализм, теперь уже в измененной форме, начал играть все более важную роль в качестве идеологического оружия. Определившаяся в 60-х годах тенденция японского правительства реорганизовать существовавшую тогда идеологическую структуру путем гальванизации духовных ценностей и концепций традиционного характера, восходящих к категории «японского духа», превратилась в основную идейно-пропагандистскую линию правящих кругов, пытающихся таким путем преодолеть негативные последствия перемен е сфере идеологии и укрепить существующее в ней партикуляристское течение. Буржуазный национализм начал принимать формулу «вакон — васай» («японский дух — японская техника») [11, с. 164].

Об этом свидетельствует идеологическая доктрина, разработанная японским правительством в начале 80-х годов. В 1979 г. при кабинете Охира был создан специальный Комитет по изучению политических проблем. Он состоял из девяти исследовательских групп, каждая из которых должна была подготовить доклады с анализом современного этапа «модернизации», выявить его последствия для Японии и наметить широкую про-грамму социально-экономических и политических мероприятий на далекую перспективу. К работе комитета было привлечена несколько сотен ученых, общественных деятелей правительственной ориентации, руководителей различных учреждений и исследовательских институтов. Иными словами, выработке новой доктрины придавалось значение общегосударственного мероприятия особой идеологической важности.

В 1980 г. комитет опубликовал серию утвержденных кабинетом министров докладов, каждый из которых содержал оценку положения дел в важнейших сферах международной и внутренней жизни. Одновременно в них излагался комплекс мероприятий, долженствовавших служить ответом на те социально-экономические и идеологические процессы, анализ которых был поставлен во главу угла новой доктрины. В разработанном документе констатируется окончание исторического этапа, когда руководящая роль в международных делах принадлежала высокоразвитым государствам Европы и США, а «модернизация» была равнозначна «европеизации». После второй мировой войны, подчеркивается в доктрине, произошла «плюрализация международных отношений». Это стимулировало процесс «усиления относительного характера евро-американской культуры и. роста самостоятельности региональных культур» (см. [9]).

Самым существенным явлением в международной жизни, после 70-х годов авторы документа считают окончание «превосходства США» в военной и экономической областях. Иначе говоря, от пропаганды достоинств «модернизации» на основе заимствования опыта Запада, прежде всего США, от акцентирования ведущей роли Вашингтона в мировых делах, что было характерно для официальной пропаганды в недалеком прошлом, японское правительство перешло на позиции утверждения «возросшей самостоятельности региональных культур». Авторы документа недвусмысленно делают заявку на повышение роли Японии на международной арене. Естественно, что сама по себе такая установка не может рассматриваться как проявление курса, противоречащего реальной расстановке сил в кали алистическом мире, учитывая возросший экономический потенциал Японии. Но идеологическая подоплека утверждения авторов документа об окончании периода модернизации по европейскому образцу и их заявление о снижении международной роли США очевидны: идеологическая доктрина японских правящих кругов стала все более окрашиваться в националистические, великодержавные тона.

Об этом свидетельствуют, в частности, те разделы документа, в которых рассматриваются негативные последствия процесса «модернизации». Современные трудности Японии объясняются в нем не структурными причинами, восходящими к капиталистическим общественным отношениям вообще, а спецификой социальных, экономических и прочих институтов, проникших в Японию с Запада. Авторы доктрины стремятся доказать, что именно западное происхождение капиталистических отношений и распространение их в Японии являются источником тех трудностей, которыми сопровождалась «модернизация». Тем самым проводится разграничительная черта между «западным» и «японским» капитализмом и устанавливаются «различия» соответствующих способов организации общественной жизни и производства. В качестве альтернативы западным социальным формам и духовным ценностям в документе провозглашаются японские национальные институты и традиции, причем внимание акцентируется на их специфике и уникальности. Утверждается, что только возврат к этим институтам и традициям поможет преодолеть тупик, в который завели страну преобразования, проведенные по западным образцам. Наиболее полное выражение подобные взгляды нашли в «нихон бунка рон», ставшей для авторов документа едва ли не главной основой новой доктрины.