Дух и прах - [93]

Я умудрилась вывернуть руку так, чтобы переплести несколько пальцев с пальцами Тейлора, пока Магуайр продолжал:

– Однако, если она подчинится правилам ритуала, ее друг всего лишь погибнет при исполнении служебных обязанностей.

Ого! Он даже притворяться не стал, что не собирается нас убивать. Тейлор сжал мою ладонь, но спокойнее от этого не стало. Мне оставалось или пожертвовать им и его честным именем, или позволить ему и каждой душе в этом мире исчезнуть без следа.

Магуайр стоял, расправив плечи, и полностью верил в успех. Он видел фараоном себя, а Оостерхауса – всего лишь пешкой. Стоявшая рядом Алексис светилась той же убежденностью, и в определенном смысле Карсон под маской послушания тоже не сомневался, что обернет ситуацию в свою пользу.

Как же они все жутко заблуждались.

– Мне нравится ход твоих мыслей, Магуайр, – снисходительно одобрил Шакал. – Проблема в твоих расчетах. Знаю, подобный тебе человек понимает значение… как это сейчас называется? Шока и трепета.

С космической скоростью он погрузил призрачную ладонь в мою грудную клетку. Ледяной холод обдал ребра, обжигая, ударяя и сжимая мое сердце. Полубог повернул руку, и я закричала. Я в жизни не чувствовала такой ослепительной боли, но еще хуже был тот миг, когда он схватил связующие нас с Айви нити и с их помощью заставил меня призвать ее тень из воздуха.

– Здравствуйте, профессор Гуднайт, – поприветствовал ублюдок.

И поднял бедняжку над землей за горло, а она вцепилась в удерживающую ее крепкую загорелую руку.

– Оостерхаус, – сумела презрительно прохрипеть тетя Айви, словно они были враждующими профессорами, а не духами, один из которых выбивает загробную жизнь из другого. – Мне стоило догадаться. У тех, кто так сильно любит звук своего голоса, в сердце нет места человечности.

– Я так рад, что тут оказались именно вы, – огрызнулся Шакал. – Женщин – и Гуднайтов – нужно ставить на место.

Он сжал ее горло крепче, и Айви закричала. Я тоже, вырываясь из пут так, что чуть суставы не повыскакивали. Но никак не могла остановить Шакала, когда он скомкал в кулаке дух тети, будто бумагу.

Тень ее скорежилась, но крик только стал в разы громче. Он эхом отскакивал от стен комнаты, сотрясал их, пока они не начали видоизменяться. Выставленные на показ древние панели расползались по стене, как пролитая вода, из гробницы исчезли занавески и штукатурка, а их место заняли камень, грязь и пыльный воздух. Свет электрических ламп потеплел и превратился в чадящий огонь и танцующий отблеск факелов.

А крик все не утихал. Воздух мерцал вокруг руки Шакала, и каждая клетка моего тела дрожала в ответ. Он использовал нашу с тетей связь, чтобы заставить меня открыть Завесу. И та при появлении не тихо гудела. Она визжала, когда Шакал вытаскивал душу Айви из загробной жизни, словно фокусник, достающий из кармана бесконечно длинный шарф.

Ее душу!

– Хватит! – пронзительно закричала я через кляп во рту. – Я все сделаю! Только перестань…

«Перестань, иначе ничего не останется». Последнюю фразу я прорыдала, не в силах договорить. Слезы слепили глаза, и я сморгнула их, потому что не хотела оказаться незрячей перед этим монстром.

Крик, Завеса и все следы моей тети исчезли. Шакал разжал кулак с язвительной, торжествующей улыбкой. Затем взмахнул рукой, и кляп осыпался горькой пылью на моем языке.

Наклонившись, ублюдок прошипел мне на ухо:

– Теперь веришь, что я бог? Признай это, или я уничтожу всех мертвых ведьм в твоей надоедливой семейке. Не думаю, что даже ты осознаешь, как они близко, воображают, будто смогут тебя защитить. Но они не смогут. Не от меня.

Шакал принял мое сломленное рыдание за ответ и встал, переполненный гордостью и злобой. Я его недооценила. И недооценила силу его ярости от того, что посадила урода на цепь, как собаку.

А он загнал меня на дерево, словно кошку. Теперь мне нужно удержать равновесие при штормовом ветре, пока не найду возможности спуститься.

Во рту скопилось достаточно слюны, чтобы заговорить, а во мне – достаточно отваги, чтобы выпалить:

– Я проведу ритуал. Только держи свои лапы подальше от моей семьи.

Я посмотрела в сторону алтаря, где ждали Алексис и Магуайр. Маска Карсона треснула, обнажив побледневшее лицо и измученный взгляд.

Я бы не отказалась от чего-нибудь повесомее краткого содержания «Книги Мертвых», ибо сейчас могла опираться только на информацию тети Айви и пытаться говорить убедительно. Последний шаг, по ее словам, состоял в том, чтобы отцепить «ка» фараона от места его упокоения и привязать к носителю. Все еще оставался клочок нити, привязывающей «ка» Оостерхауса к статуе, но он едва ли что значил в сравнении с куда более значимым связыванием, над которым я трудилась до этого, а теперь должна распустить.

– Выбери себе носителя, – провозгласила я, надеясь произвести впечатление знающего человека. – Чтобы освободить Шакала, я должна привязать его к кому-нибудь еще, иначе он испарится.

Карсон взглянул на отца, ожидая, что тот выступит вперед. Но первой заговорила Алексис.

– Это буду я, – заявила она. Она сказала мне, что жаждет власти и династии. Что такого стерва вычитала в книге, если решила, будто сможет управлять силами Шакала?