— Нету там больше, девушки. Ни грамма. Все до крошки взяли, — торопливо сказал Засекин.
— А у вас как дела? — спросил Роман.
— Да плохо. Вот видите, почти ничего…
Она показала на полупустой мешок. Две другие девушки ожесточенно долбили.
— Ну, пошли, пошли, — заторопился Засекин. А то дед у нас замерзнет. Человека бросили на полпути, на канале. Бывайте, девушки.
Моряки взялись за веревки.
— Раз, два, сильно!
Сани скрипнули, тронулись. Вот теперь моряки почувствовали, как перегрузили сани. Но надо дотянуть их во что бы то ни стало. Позади слышались редкие удары ломиков. Наверное, девушки с триста седьмого устали.
«Пусть берет. Ведь они тоже мерзнут…» — вспомнил Роман глуховатый девичий голос. Собирают уголь для больных… Рискуют своей жизнью, каждый день приходят сюда… А они? Зарыли уголь, как когда-то зарывали хлеб кулаки. Для своих же товарищей пожалели. Эх, во что превращается иногда человек.
— Стоп, ребята, — сказал Роман, останавливаясь. — Подло мы все же поступили. Не кажется?
— Чего это? — напряженно спросил Засекин.
— Да вот с углем. Ведь они не для себя собирают. Стационар отапливают. Надо было…
— Ничего не надо, ничего. Я нашел. Мой уголь. Никому не дам, — Засекин, задыхаясь, злобно бросал слова. — Завтра придем, послезавтра, и все. Мало его там осталось.
— Подло, ребята, — упрямо повторил Роман. — Давайте исправлять, пока время не ушло.
— Ничего не подло, — поддержал Засекина Рюха. — Для них это капля в море, на два дня, а для нас, может быть, на два месяца. Получается так — отдай жену дяде, а сам иди… Что же мы…
— Пошли обратно, — приказал Роман. — Чтобы завтра в глаза друг другу могли смотреть.
— Не валяй дурака, — угрожающе надвинулся на Романа кочегар.
Роман ничего не ответил, повернулся, пошел к причалу. Засекин постоял, посмотрел, плюнул и поплелся за ним.
Девушки все еще ковырялись на прежнем месте. Увидя Романа и Засекина, они бросили работу.
— Вы чего это? Забыли что-нибудь?
— Мои ребята хорошее место нашли. Вот он… — Роман показал на Засекина. — Решили вам показать. Там вы больше соберете. Идем.
— Спасибо большое. А то здесь угля почти нет. Все выбрано.
Дошли до воронки.
— Вот здесь, — сказал молчавший всю дорогу Засекин.
Одна из девушек спрыгнула в яму, и тотчас же оттуда раздался радостный крик:
— Ой, как его тут много! Надо всех наших сюда позвать. Мигом наберем. Беги, Зинка! — Она вылезла из воронки. — Спасибо, — обернулась она к Засекину. — От всех, кто там на триста седьмом, спасибо. Мы ведь понимаем. Вы настоящий товарищ.
— Не за что, — буркнул Засекин. — Тронулись, Роман Николаевич.
К своим саням возвращались молча. Рюха понуро сидел на мешках. Взялись за веревки, потащили. Бухнула пушка. Завывая, пролетел снаряд, и тотчас же впереди полыхнуло желтое пламя, раздался взрыв.
— Начали, — проворчал Рюха. — Теперь скорее надо.
Дошли до пикета. Механик сидел скорчившись, укрывшись полушубком. Увидя вошедших, он встал.
— Жив, Ростислав Владимирович? — радостно закричал Роман. — Замерз? Идти можешь?
— Могу. Отпустило. Я уж пожалел, что не пошел с вами. Возьми, Виктор, свой полушубок. Он меня спас. А вы быстро… Ну, поехали.
Когда моряки уже подходили к острову, Засекин сказал:
— В общем, правильно сделали. Вот что произошло, дед, — и он рассказал механику, как отыскал угольные залежи и что было дальше. — Ведь правильно решили? Верно?
— А ты думал, что можно было иначе? — усмехнулся стармех. — Нельзя, милок.
— Можно было и для себя оставить, — вмешался в разговор Рюха. — Но ведь не по-товарищески так. Если бы они для себя собирали, тогда еще… Сначала я тоже был против. Потом…
— А ведь жалко все-таки уголь? — насмешливо спросил Роман. — Только честно.
— Конечно, жалко, но ничего не поделаешь. Надо было показать. А то, верно, как куркули какие-то. Это вы правильно… — сказал Засекин.
В его голосе не слышалось сожаления. Роман улыбнулся в темноте. Сани не казались такими тяжелыми. Немцы изредка постреливали, неприцельно бросая снаряды. Скоро они замолкли совсем. За поворотом показался «Айвар».
7
Шесть человек сидело вокруг камелька. Вчера опять ходили в Угольную, хотели пополнить запас топлива, но не дошли. Немцы узнали, что Угольная гавань источник жизни для порта, и начали интенсивно обстреливать район ночью. Люди с «Айвара» вернулись ни с чем.
— Умер Якименко, — тихо сказал старший механик.
— Все подохнем! — выкрикнул Засекин. — Ведь нам работать надо! Роман Николаевич, неужели нас так и будут держать на этом пайке? На нем долго не проживешь.
— Разве мы лучше других, Засекин? Другие тоже работают, и побольше нашего.
Матрос безнадежно махнул рукой.
— Да понимаю я все…
— Говорят, скоро хлеба прибавят, — неуверенно сказал машинист Дубов. — Новые талоны будут.
— Жди, прибавят тебе. Откуда взять? Не видишь, что делается? Вон на «Даугаве» вторую команду сменили. Первая полностью вымерла. И с нами так же… — опять захныкал Засекин.
— Не ной ты, без тебя тошно. Рано панихиду затянул» — сердито сказал механик. — И чего ты все ноешь?
— А хлеба прибавят обязательно. Я тоже слышал в пароходстве, — поддержал машиниста Роман, хотя на самом деле он ничего не слышал.
