Дуга большого круга - [29]
Конвой контр-адмирала Коллинза пришел в Мурманск без дальнейших потерь, удачно использовав туманную погоду.
Коллинз побрился, надел парадный мундир и съехал на берег для доклада члену Военного Совета.
— Должен вам сказать, сэр, — говорил контрадмирал, сидя в кресле и выпуская клубы сигарного дыма, — рейс был тяжелым. Наши корабли отразили более двадцати налетов германской авиации. У Медвежьего острова мы потеряли семь единиц, в том числе и советский теплоход «Гурзуф». Команда отказалась сойти с судна. Не пришел пока в порт американский пароход «Оушен Войс», отставший от конвоя из-за неисправности машины. Конечно, могло быть хуже…
— Вам не удалось спасти ни одного человека с «Гурзуфа», адмирал? — прервал англичанина член Военного Совета.
— Мы могли снять всех. Теплоход находился в безнадежном положении. Но капитан «Гурзуфа» запретил команде покидать судно. Ничем не оправданный поступок, хотя и заслуживающий уважения…
— Насколько я понимаю, теплоход был на плаву, когда вы видели его в последний раз?
— Да. «Гурзуф» горел и с минуты на минуту должен был взорваться. Вот текст ответа на мое приказание.
Коллинз положил на стол копию радиограммы.
— Вы уверены, что судно погибло, адмирал?
— Безусловно. Только чудо могло спасти его.
Член Военного Совета задумчиво курил.
— Продолжайте, пожалуйста. Я вас внимательно слушаю, адмирал.
«Гурзуф» пришел в Мурманск через сутки. У него начисто выгорел полубак. Левый борт закрывал огромный парусиновый пластырь. В некоторых местах бортовое железо вспучилось.
Коллинз сидел у себя в каюте, когда в дверь постучали.
— Войдите, — откликнулся он.
— Прошу извинить меня, сэр. В порт пришли «Оушен Войс» и «Гурзуф»… — проговорил адъютант, появляясь в дверях.
— «Гурзуф»? Вы шутите, Джефри?
— Посмотрите в правый иллюминатор, сэр. Контр-адмирал встал с кресла. Справа от флагманского корабля на якоре стоял «Гурзуф».
— Удивительно! — пробормотал Коллинз. — Как он мог прийти? Но великолепно, черт возьми!
Контр-адмирал подошел к столу и быстро принялся писать на радиотелеграфном бланке.
— Джефри, передайте на «Гурзуф» и все суда конвоя, — сказал адмирал, — «Командиру «Гурзуфа». От имени Военно-Морских Сил Великобритании я рад поздравить вас и вашу команду с отличной дисциплиной, стойкостью, храбростью и решительностью, которые были проявлены в непрерывных боях.
Поведение теплохода «Гурзуф» было великолепным. Мы глубоко сожалеем о тех, кто погиб в этих боях.
Старший командир конвоя контр-адмирал Коллинз».
Адъютант наклонил голову.
— И еще. Запишите на завтра. К двенадцати часам собрать всех свободных офицеров с английских судов и судов конвоя. Сюда на крейсер. Пошлите катер на «Гурзуф» и пригласите капитана Сергеева ко мне к одиннадцати тридцати.
А Роман тем временем докладывал члену Военного Совета о рейсе.
— В общем, пришли. Люди вели себя великолепно, — закончил Роман, вставая. — Разрешите представить особо отличившихся к награде? Они достойны ее.
— Непременно, Роман Николаевич. Я буду первым поддерживать награждение. Экипаж «Гурзуфа» проявил большое мужество и отвагу. Прошу вас как можно быстрее представить списки.
Вернувшись на судно, Роман застал у себя О’Конора. Американец был весел и немного на взводе. Увидя Романа, он бросился обнимать его.
— Читали радио «старика», Ром? Нет? Вот, читайте.
Он вытащил из кармана смятый бланк.
— И нас всех приглашают на «Аванти» завтра к двенадцати. Наверное, он хочет поздравить вас лично, со всей торжественностью. Ну, я очень рад.
Роман находился в приподнятом настроении. Радушный прием, оказанный ему членом Военного Совета, обещание наградить его команду, радио Коллинза — все было приятно. Но главное — «Гурзуф» был спасен. Роман крепко пожал руку О’Конору.
— Вот что, Патрик. Сегодня я подаю своему командованию списки людей, которые особенно отличились при спасении «Гурзуфа». Позвольте мне внести туда и ваше имя? Я уверен, что вы получите высокую награду.
Американец нахмурился.
— Большое спасибо, Ром. Но, пожалуй, не стоит. Знаете почему? «Старик» услышит, что я сознательно отстал, что машина была в полном порядке, ну, тогда держись. Будут большие неприятности. А так отстал и отстал. Благополучно пришел, и все. Так что не надо.
— Наверное, вы правы. Ну тогда мы закатим всей вашей команде обед на «Гурзуфе». Наш повар постарается.
— Ладно, — засмеялся О’Конор. — Это дело другое. Спасибо, пожалуйста, — сказал он по-русски. — Сейчас отправляюсь на берег. Гуд бай!
На следующий день, точно в одиннадцать тридцать, катер командира конвоя привез Романа на флагман. Контр-адмирал встретил его лично. Это была большая честь.
— Очень рад видеть вас живым и невредимым, — говорил Коллинз, пожимая руку капитану, — прошу вас ко мне.
В каюте у контр-адмирала стоял стол, накрытый на две персоны. Отражая электрический свет всеми цветами радуги, сияли и переливались хрустальные рюмки и бокалы.
— Я хочу выпить за ваше здоровье, — проговорил Коллинз, наливая бокал. — За русских моряков.
Они выпили.
— Расскажите, как вам удалось спасти судно, — сказал контр-адмирал.
О том, как пришел «Гурзуф» и как его спасли, капитан мог рассказать много. Рассказать о том, как заделывали пробоину, как шестнадцать часов в ледяной воде работали боцман Пархоменко и пять человек аварийной партии, как носили в кают-компанию обожженных при тушении пожара людей, как погиб Фокин, как он сам почти двое суток не сходил с мостика, пробираясь к родным берегам, как до Мурманска не вылезал из машинного отделения и дежурил у насосов старший механик, как, пренебрегая сном, едой, отдыхом, беззаветно работал экипаж, движимый одной мыслью: привести судно в свой порт…
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Клименченко бывал в разных странах, наблюдал чужую жизнь. Желая рассказать о новых впечатлениях, Ю. Клименченко в 1938 году начал писать. Он сотрудничал в журнале «Костер», часто посылая из-за границы свои корреспонденции.Начало Великой Отечественной войны застало судно, на котором плавал Юрий Клименченко, в немецком порту Штеттин. Четыре мучительных года провел моряк в фашистской тюрьме-лагере Вильцбург. Вернувшись на родину, он снова взялся за любимую работу на море, и вскоре опять в руку запросилось перо.В 1954 году вышла первая книга Клименченко — повесть «Истинный курс», а затем сборник рассказов «Открытое море», очерки «Балтика — Нева — Лена», «Неспущенный флаг», роман «Штурман дальнего плавания».
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.