Дуэль с царем - [7]

Шрифт
Интервал

Такую же осторожность надо проявлять и при исследовании писем и документов эпохи Николая Первого. Имя государя императора не могло упоминаться в негативном ключе ни в переписке, ни в свидетельских показаниях, ни в дневниковых записях. Мы видели, что даже в письмах к жене Пушкин говорит о царе обиняками. И тем не менее у нас есть документ, ясно подтверждающий, что Пушкин не только тяжело переживал ухаживания царя за его женой, но и высказал ему свои обвинения в лицо.

4 апреля 1848 года, то есть 11 лет спустя после гибели Пушкина, барон М. А. Корф сделал запись в дневнике, которая содержит рассказ императора Николая о его последней встрече с поэтом. Важным обстоятельством является то, что разговор происходил за обеденным столом, в присутствии царской семьи, так что мы можем быть уверены : именно так царь хотел представить свою роль в разыгравшейся драме перед теми, чьим мнением он дорожил.

“Под конец его [т. е. Пушкина ] жизни, — рассказывал царь, — встречаясь часто с его женой, которую я искренно любил и теперь люблю как очень добрую женщину, я раз как - то разговорился с нею о комеражах [сплетнях ], которым ее красота подвергает ее в обществе ; я советовал ей быть как можно осторожнее и беречь свою репутацию сколько для нее самой, столько и для счастья ее мужа при известной его ревности. Она, видно, рассказала это мужу, потому что, увидясь где - то со мной, он стал меня благодарить за добрые советы его жене. — Разве ты и мог ожидать от меня иного ? — спросил я его. — Не только мог, государь, но, признаюсь откровенно, я и вас самих подозревал в ухаживании за моею женой. — Через три дня потом был его последний дуэль”. Михаил Яшин. Хроника преддуэльных дней. Звезда, 1963, № 8, с. 167.

Царь не сообщил (или Корф не записал), чту он сказал Пушкину в ответ на его дерзость. На этот счет мы можем только фантазировать, исходя из наших представлений о характере государя императора. Но для нашего исследования гораздо важнее то, что здесь точно указана дата : за три дня до дуэли. То есть разговор этот имел место 23 или 24 января. (Скорее всего 23- го, на балу у Воронцовых - Дашковых.)

Многие исследователи доказывают, что царь запамятовал и что на самом деле разговор происходил где - нибудь в ноябре. Но есть множество свидетельств о том, что память у императора была феноменальная и что он помнил людей, события, разговоры много лет спустя. И если мы выдвинем гипотезу о том, что этот разговор и был тем загадочным событием, той последней каплей, которая заставила Пушкина ринуться навстречу гибели, если примем версию, что пушкинский гнев и мука душевная вырастали из его отношений с царем, а не из козней его светских врагов, мы сможем вернуться к вопросам и недоумениям, перечисленным в начале этой статьи, и они предстанут перед нами в совершенно новом свете.

Мы увидим, что в этом случае вопросы один за другим получают ответы, недоумения истаивают, загадочные события получают объяснения.

Попробуем приложить этот ключ по порядку ко всем двенадцати вопросам.

ЕСЛИ БЕСЧЕСТЬЕ ШЛО ОТ ЦАРЯ...

... становится ясным текст АНОНИМНОГО ДИПЛОМА.

После исследований Щ╦голева трудно оспаривать его утверждение о том, что автором анонимного диплома был князь Петр Долгоруков. Вся его последующая жизнь, в которой так часто всплывают попытки использовать свое знание истории и родословных для шантажирования русской знати, его претензии на роль историографа, в которой он невольно встречал соперника в Пушкине, как и результаты графологического анализа, как и его многолетняя дерзость по отношению к императорской власти, делают его наиболее вероятным подозреваемым. И уж он - то знал, куда послать ядовитый намек : не на Дантеса, что было бы просто мелкой гадостью, а на венценосного ухажера, — эта стрела доставала до самого сердца.

Вопрос второй и третий : ВЫЗОВ ДАНТЕСУ БЕЗ ОБЪЯВЛЕНИЯ МОТИВОВ.

Мы не должны забывать, что дуэли в России карались по закону смертной казнью через повешение. Что любая дуэль была вызовом, брошенным верховной власти. Она была последним пристанищем дворянской свободы и независимости, последней возможностью заявить абсолютному монарху : я подчиняюсь тебе до определенной черты ; над честью моей ты не властен. Но когда в роли оскорбителя выступал сам царь, дворянин лишался этой последней крепости. Пушкин не мог послать вызов царю. Дантес был самой подходящей фигурой : он был Пушкину неприятен, он вызывал в нем острую ревность, он ухаживал за его женой, но главное : он был на военной службе у императора. То есть, в каком - то смысле, дуэль с ним была дуэлью с императорской властью. Именно поэтому Пушкин категорически отказывался на протяжении всех переговоров дать объяснение своему вызову. Правду он сказать не мог, но молчанием подчеркивал то, что речь здесь идет не о личных счетах.

Вопрос четвертый : ПОДОЗРЕНИЯ НА ГЕККЕРЕНА.

Они родились у Пушкина где - то в середине ноября (впервые он намекает на них в разговоре с Соллогубом 16- го числа). Поначалу он выслушивает нидерландского посланника вполне сочувственно, соглашается на отсрочку дуэли. Геккерен — человек его круга, он бывает и у Карамзиных, и у Вяземских, и у Мещерских. Он тоже человек чести. За исключением одной детали. Как профессиональный дипломат и царедворец он должен был разделять мнение той части высшего света, которая не считала амурные атаки императора на светских дам оскорбительными для их мужей. Волокитство и романы были острой приправой светской жизни — почему же следовало отказывать императору в том, чем тешили себя его приближенные ? Разве сам Пушкин, с его донжуанским списком, был образцом целомудрия ? Не для него ли “наука страсти нежной” была “измлада и труд, и мука, и отрада”? Но речь здесь должна идти не об оттенках фривольности великосветского Петербурга (оставим это моралистам). Для нас важно другое : гнев Пушкина на Геккерена объясним лишь в том случае, если он с самого начала воспринимал диплом как намек на императора.


Еще от автора Игорь Маркович Ефимов
Зрелища

Опубликовано в журнале "Звезда" № 7, 1997. Страницы этого номера «Звезды» отданы материалам по культуре и общественной жизни страны в 1960-е годы. Игорь Маркович Ефимов (род. в 1937 г. в Москве) — прозаик, публицист, философ, автор многих книг прозы, философских, исторических работ; лауреат премии журнала «Звезда» за 1996 г. — роман «Не мир, но меч». Живет в США.


Стыдная тайна неравенства

Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.


Неверная

Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.


Пурга над «Карточным домиком»

Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.


Кто убил президента Кеннеди?

Писатель-эмигрант Игорь Ефремов предлагает свою версию убийства президента Кеннеди.


Джон Чивер

В рубрике «Документальная проза» — отрывки из биографической книги Игоря Ефимова «Бермудский треугольник любви» — об американском писателе Джоне Чивере (1912–1982). Попытка нового осмысления столь неоднозначной личности этого автора — разумеется, в связи с его творчеством. При этом читателю предлагается взглянуть на жизнь писателя с разных точек зрения: по форме книга — своеобразный диалог о Чивере, где два голоса, Тенор и Бас дополняют друг друга.


Рекомендуем почитать
«Сельский субботний вечер в Шотландии». Вольное подражание Р. Борнсу И. Козлова

«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».


Доброжелательный ответ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


От Ибсена к Стриндбергу

«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».


О репертуаре коммунальных и государственных театров

«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».


«Человеку может надоесть все, кроме творчества...»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Киберы будут, но подумаем лучше о человеке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.