— Есть «товсь…»!
— Кормовая, залп!
— …
— Залп!!!
— …
— А…………..!!!!!!!
Комдив был близок к ступору. Бравые «конники», позабыв подтянуть подпруги, на глазах у неприятеля хлопались наземь один за другим.
- «Лев» [8], принять целеуказания!
— Есть принять…
— Артиллерия, товсь..!
— Есть «товсь…»!
— Артиллерия, залп!
Корабль сотрясло глухими ударами. Заработала артустановка, «комбат» Славик Вобла с упоением жал на педаль, рядом наводчик Семенов старался удержать визир на отметках цели. Все бы ничего, да система стабилизации ствола давно уже отдала Богу душу, так что у ствола и у артиллеристов были совсем разные цели. Задрав ствол на оптимальный угол стрельбы, «двустволка» методично посылала снаряды ровно на пятнадцать километров дальше, прямо через перешеек на побережье, где начала высадку «бригада» морской пехоты.
Снаряды были боевыми. Славик посылал снаряды до тех пор, пока установка не дала осечку сначала на один ствол, затем на другой. Ко всеобщему счастью, комдив отделался потом всего лишь счетом за химчистку сорока двух пар камуфлированных брюк…
И тут радиоразведчик, все это время мирно дремавший в кресле на боевом посту, вдруг, встрепенувшись, уставился в экран своего «Спидвея» [9], увидев там такое, отчего волосы его встали дыбом.
— Центральный — посту РЭБ! Наблюдаю активные посылки системы самонаведения КР «Малахит»! Нас взяли на сопровождение!! — завопил он.
Понимаете, как бы это сказать помягче… На ракетном катере «Осьминог» ведь тоже сидели не ангелы, тоже что-то не то загрузили, не то и не в то положение переключили. В общем, стреляли хоть и практическими, но… Два «Малахита» мчались теперь прямо в борт корабля!
— «Кортик-раз», принять целеуказания!
— Есть принять…
— «Кортик-раз», товсь..!
— Есть, «товсь…»!
— «Кортик-раз», ракетный залп!
— …
— Залп!!
— …
— Зааа…ааа…лп!!!
У командира «Кортика» старшего лейтенанта Пичугина «залипла» антенна стрельбовой станции, по радиолучу которой должны были наводиться секретные изделия, о которых даже упоминать нельзя. Обычно такое происходило довольно часто, но раньше это оставляло следы только в служебной карточке «комбата» очередным «НССом» [10], а сейчас от этого зависела жизнь экипажа. Обычно с целью оперативного устранения подобного рода неисправностей на площадке «Кортика» на верхней палубе ставили заряжающего с громадной кувалдой, которой тот лупил со всей силы по направляющим антенны, и та, встряхнувшись, вставала на место, отслеживая перемещение цели и наводя на нее ракеты. Естественно, команда на выставление вахтенного давалась технику. Мичман Лось спускал ее старшинам, те — старшим заряжающим, а те подставляли под холодный ветер и соленые брызги отнюдь не свои рожи…
Сейчас на верхней палубе стоял чуть живой от морской болезни, не евший уже четыре дня, но зато выспавшийся Слабухо, держась за кувалду, лежащую на палубе, чтобы не быть унесенным порывами ледяного ветра. Схватив «банан» громкой связи, Пичугин взвыл, и вой его на минуту заглушил удары волн о борт крейсера:
— Антенна… кувалда… мать… — три волшебных слова расколдовали замороженного на верхней палубе Слабухо. До встречи с «Малахитами» оставалось не больше пятнадцати секунд…
Взоры экипажа теперь были обращены с надеждой на щуплое тельце заряжающего секретных изделий, пытавшегося приподнять кувалду («изделие К-8») на площадке «Кортика-раз». В «банане» громкой связи слышались звонкие удары металла о металл. Это проклятый закон тяготения и качка вставали между ходившей ходуном палубой, Слабухо и кувалдой.
— Старичок, дорогой, давай… дай ей по голове…мать… — сделав неимоверное по амплитуде вращательное движение, напоминающее бросок толкателя молота, Слабухо, впившись в свой «снаряд», со всей силой инерции устремился вслед за кувалдой к антенне.
Звон направляющей слился с грохотом старта всех восьми ракет «Кортика». Это раздосадованный Мамбеталиев, которому дали команду набрать воду в бассейн командирской сауны, по ошибке перекачал три тонны воды в генераторный пост «Кортика». Короткое замыкание выплюнуло серебристую смерть навстречу смерти «шаровой» [[11]].
Восемь ракет «Кортика» рванулись навстречу атакующим «малахитам». Через две секунды раздались взрывы, кромсая крылатую смерть в километре от борта крейсера, после чего антенна «Кортика», виновато кивнув, уткнулась в холодные волны Баренцева моря навсегда……
Что стало с главными героями истории, спросите вы?
Контр-адмирал Крысюк с повышением ушел на самый могучий флот России, в Москву.
Лейтенанты Паськов и Рыжик, не выдержав «тягот и лишений» службы, «забили болт», и оба были уволены по «дискредитации звания».
Дима Впах продолжил службу на корабле, где служит до сих пор «вечным комбатом».
Матроса Слабухо после прихода корабля в базу из-за недостаточного веса тела сразу перевели в пожарные.
Мамбеталиев «дембельнулся» на неделю позже, так как в то же самое время, когда три тонны холодной, но чистой забортной воды захватывали пространство генераторной, в бассейн командирской сауны струились воды из цистерны зловонных льяльных [12] вод.
Что сказал командир, окунувшись после сауны в бассейн? Это уже совсем другая история…
