Дублин - [33]

— Мы оба по нему грустим, но ты сильнее, чем я. Мне повезло, что я вышла за тебя.

И видит Бог, это было правдой.

Голова управляет сердцем — легче жить.

Совет ее брата Лоуренса не был плохим. Я счастлива, думала Энн, и понимаю это. Весь Дублин сказал бы так. Вся Ирландия с этим согласилась бы. Мне по-настоящему повезло. Вот только Энн не понимала, почему ей приходится напоминать себе об этом.

Священник, обвенчавший их, был знающим человеком. Старый друг ее отца, мужчина за пятьдесят, с обширным животом и мягкими манерами. Он тридцать лет служил приходским священником и много чего повидал. Перед венчанием он подозвал Уолтера и ее и дал им простой и мудрый совет. В будущем, в их повседневной семейной жизни, сказал он, они должны всегда, прежде чем что-то сказать или сделать, подумать, как ваш поступок будет выглядеть в глазах другого. Будет ли он добрым и уважительным по отношению к их чувствам? «За долгие годы наблюдений и опыта, — сказал священник, — я убедился: если вы будете поступать так, как я вам только что сказал, это почти наверняка обеспечит вам счастливый брак». И Энн всегда выполняла этот совет, и Уолтер тоже. Энн знала, что священник совершенно прав. И хотя уже почти десять лет назад он ушел в лучший мир, его слова по-прежнему звучали в памяти Энн, как будто он произнес их только вчера. «Это обеспечит вам счастливый брак». Радостное обещание. С одной только маленькой оговоркой: «Почти наверняка».

Он знал, что говорит, тот добрый священник. Но почему, почему такие вещи нельзя обещать наверняка? Почему это должно быть, почему Бог предопределяет, что двое хороших людей, любящих друг друга, могут не быть счастливы?

Уолтер нечасто смеялся от души. Когда по вечерам кто-нибудь из детей смешил его, он лишь негромко посмеивался. Наверное, ничего неправильного не было в таком смехе, думала Энн. Но ее этот смех раздражал. Она часто повторяла себе, что не следует быть такой глупой, не следует обращать на это внимание, но почему-то не могла. Раз или два она даже мягко поинтересовалась у мужа, почему он так делает, почему он просто не улыбнется или не рассмеется вслух.

— Не знаю, — любезно ответил он. — Я всегда таким был. А что?

И Энн чуть не брякнула: «А то, что меня это бесит». Но ее остановил страх задеть его, причинить боль, возвести между ними барьер.

— Да ничего. Просто так спросила, — сказала она.

В любом случае само по себе хихиканье не было, конечно, важным. Проблема была в том, что крылось за ним: в мыслях и безмятежной уверенности Уолтера, что Энн безусловно разделяет с ним его взгляды.

Уолтер Смит был человеком не только благочестивым, но и мудрым и мирским. Он заботился о семье. Энн не сомневалась, что, случись необходимость, ее муж с радостью отдал бы жизнь за них. И выше всего он ценил домашний уют и порядок.

— Спасибо тебе, — с чувством говорил он жене, — за мой прекрасный дом.

И хотя он был достаточно умен, чтобы не выдать жене своего знания, Энн отлично видела: он точно знает, где стоит каждая кастрюля, сковорода или лежит клубок пряжи. Всегда спокойный, всегда справедливый, он и детей поощрял к тому, чтобы они вели упорядоченную жизнь; и конечно, Энн поддерживала его в этом. Им стоило восхищаться. Но неужели он никогда не желал большего?

Энн навсегда запомнила, как однажды они вместе стояли на старой городской стене, а с гор Уиклоу на них надвигалась огромная масса туч, темных и величественных. Энн зачарованно следила за ними, а раскаты грома становились все громче, и молнии зловеще сверкали все ближе к городу.

— Ох, разве это не великолепно?! — в волнении воскликнула Энн. — Уолтер, разве это не прекрасно?

— Нам бы лучше вернуться домой, а то мы здорово промокнем, — заметил он.

— Да плевать! — засмеялась Энн. — Промокнем — значит промокнем. — И повернулась к мужу. — Неужели тебе никогда не хотелось позволить грозе настичь тебя?

— Идем, Энн, — тихо сказал он.

И она, против своего желания, отправилась домой вместе с мужем.

А его брат Патрик поспешил бы загнать ее под крышу? Наверняка нет. Он, наверное, был бы ужасным мужем. Почти наверняка был бы. Но он остался бы рядом с ней, чтобы насладиться буйством диких стихий и той грозы.

В ту ночь, когда Уолтер, как обычно, занимался с ней любовью в привычном порядке, Энн изо всех сил старалась скрыть то, что ее тело оставалось тяжелым, одеревеневшим, неотзывчивым. Такое случилось не в первый раз и не в последний. А он, конечно, и не догадывался о ее маленьком обмане, да она бы и не допустила, чтобы он догадался.

Но когда бы ее дорогой муж ни издавал свое счастливое хихиканье, предполагавшее, что вся семья разделяет его довольство их спокойной, упорядоченной жизнью, Энн испытывала то же самое тошнотворное ощущение в области сердца. Однако, посмотрев на детей, таращившихся на отца с таким доверием и радостью на лицах, она тоже улыбалась и говорила им:

— Вам повезло, дети, что у вас такой хороший отец.

И целовала мужа. И никому бы и в голову не пришло, что ей хочется закричать.

Джереми Тайди, отправляясь на работу в собор, редко брал с собой сына.

— У мальчика есть и другие дела, — говорил он жене.