Дублет из коллекции Бонвивана - [12]

— Игорь, смотри за дорогой. По-моему, скоро будет поворот…Ну предположим, он снимает трубку и в ней слышит приятный голос, который уверяет его, что приехавшие ревизоры никакие не мошенники, а натуральные работники КРУ со всеми вытекающими отсюда полномочиями. Так? — Пуглову весело.

— Так да не так! — Ройтс сделал паузу, вглядываясь в дорогу. — Нет, не так, мой друг! А в трубке, между прочим, говорят примерно следующее: к вам, дескать, обращается генерал МВД с просьбой государственной важности. И объясняет. Если, мол, в ваш магазин явятся ревизоры, то примите все меры к их задержанию, ибо это вовсе не ревизоры, а опасная бандгруппа. И генерал настаивает, чтобы лжеревизоров, если они заявятся, провели в хранилище и пусть они там начинают проверку…

— Ну да, заведующий магазином последний придурок и делает так, как ему советует генерал…

— Представь себе, делает! Психология! Завмагу не надо ничего решать самому, все уже спланировано другими. И все идет так, как ему порекомендовали: ревизоры в кавычках проходят в хранилище, Вострухов им показывает документацию, раскрывает бронированные сейфы, все продавцы ходят на цырлах и… — Ройтс, наконец, прикурил сигарету и затянулся до самых пяток. — И в этот момент в магазин врываются омоновцы…конечно, в масках, с автоматами в руках и всех псевдоревизоров окольцовывают наручниками и ставят у стены в раскорячку. И вот тут, Алик, начинается самое интересное в этой истории.

— Дальше, Таракаша, можешь не продолжать! — Пуглов выщелкнул из пачки сигарету. — Омоновцы скручивают ревизоров, а вместе с ними забирают вещественные доказательства, то есть драгоценности. Ведь на них проверяльщики успели оставить отпечатки пальцев…Или я не прав?

— Именно так все и должно произойти, — Ройтс ничуть не разочарован проницательностью друга. — Но согласись, Алик, все просто до гениальности.

— Согласен, гениально для какого-нибудь деревенского лопуха. Но если бы ты лучше знал торговлю, понял бы, что твой вариант с самого начала обречен. Почему? Объясняю для особо тупых: о любой ревизии в ювелирном магазине сообщается туда лично или с помощью егерской почты. И при этом используется специальный пароль. Считанные люди его знают, а вот — кто конкретно, это даже мне неизвестно. Возможно, это управляющий банка или начальник контрольно-ревизионного управления минторга и кто-нибудь еще из первых ментов республики.

Ройтсу немного обидно.

— Все верно, Алик, но ты не учитываешь офигенный психологической стресс, который в те минуты все испытывают. Кидок должен проходить молниеносно, когда у потерпевшей стороны нет на раздумье ни минуты. Во-вторых, после телефонного звонка все внимание заведующего будет переключено на момент задержания так называемых ревизоров. А когда в магазин ворвутся вооруженные спеназовцы, тут у Вострухова вообще отпадут последние сомнения.

— Ты не проедь поворот, бриллиантщик, — Пуглов внимательно следил за дорогой. — Что касается меня, я бы за эту идею не дал бы вчерашней бутылки пива. Ты, Таракаша, придумай что-нибудь попроще. Что-нибудь в духе рабоче-крестьянского грабежа: взял в руки лом и — содержимое сейфа у тебя в руках.

— А у меня, между прочим, есть и такой вариант. Стопроцентный! Хочешь послушать?

— Обязательно, но в следующий раз. Мы кажется, с твоими байками скоро окажемся у черта на куличках…

Дорога шла вдоль дюн, поросших сосняком и кустами ежевики. В свете фар порхали ночные мотыльки. Некоторые из них воздушным потоком бросало на лобовое стекло, где они мужественно боролись за свою маленькую жизнь и, не победив, тихо умирали.

— Сразу за трансформаторной будкой сворачивай налево, — сказал Пуглов.

— Может, нам лучше податься в торфяники? Там легче копать…

— Нет, не легче. Там зыбкая почва, пружинистая, того и гляди сам провалишься в преисподнюю.

— Но зато в торфянике Ножичек быстрее разложится, а в песке будет лежать вечно, как мамонт во льду.

— Можно подумать, что ты хоронишь каждый день…Кажется, приехали…

Ройтс притормозил и свернул на проселочную дорогу.

Проехав метров тридцать, он остановился и приоткрыл дверцу. В ноздри шибанули смолистые ароматы, смешанные с запахами скошенной травы.

Когда они уже собрались вытаскивать из машины труп, где-то в дюнах раздался мучительный крик. Ему на смену — леденящий душу стон.

— Кого-то мочат, — тихо сказал Ройтс.

— Или трахают…Но иногда так кричат чайки…

— Я сейчас, — Ройтс затушил сигарету и вылез из машины.

— Не дури, старик! — попытался остановить его Пуглов. — Вернись, придурок!

Пуглов машинально нащупал у пояса пистолет, отжал предохранитель и, прислушиваясь к ночи, пристроился у заднего колеса. Пахло отсыревшей землей и резиной. Он был раздражен — похороны явно затягивались. Ему нестерпимо захотелось выпить и побыстрее оказаться в казино. Однако какое-то необъяснимо гнетущее ощущение нарастало.

Близко хрустнула ветка, по желтоватым стволам сосен проплыла тень и на фоне звездного неба он разглядел человеческий силуэт.

— Алик, ты где? — Пуглов с трудом узнал голос Ройтса.

— Я здесь, а где ты был?

Ройтс подошел и присел рядом с Альфонсом. Голос у него дрожал и Пуглов почувствовал исходящий от него страх.