Дуб и кролик - [7]

Алоис. Тогда, будь любезна, попридержи свой нахальный язык.

Мария. Я и так молчу. С тобой вообще непонятно как разговаривать, как тебе угодить.

Из хижины снова выходит Горбах. Ценкер протягивает ему бинокль. Горбах смотрит вниз на долину. Затем располагается за столом под дубом и вынимает сигарету, в то же мгновение Машник оказывается рядом, зажигает спичку, подает Горбаху, затем снова занимает свое место у телефона.

Горбах(прикладывая бинокль к глазам). Ничего нельзя понять.

Алоис. Вдоль и поперек ни одного француза.

Горбах. Боже мой, и это называется солдаты! Они уже давно могли бы быть здесь. Если они будут так возиться, специальный отряд СС окажется здесь раньше их. Тогда им всем придется солоно!

Алоис. Да, тогда у них мозги прояснятся, господин крейслейтер.

Горбах. Эти вороны действуют мне на нервы. Послушай, Алоис, я не помню, когда было еще так тепло в апреле! И никаких известий от моей жены. Боже мой, ведь завтра день рождения фюрера.

Алоис. Мои кролики получат завтра свежие одуванчики. Вы разрешите мне ненадолго спуститься в долину?

Горбах. Сначала ты должен обрить наголо эту женщину!

Алоис. С вашего разрешения, господин крейслейтер, эта стрижка не доставляет мне никакого удовольствия. В лагере меня заставляли пить сок, потом была труба, а потом еще лучи, и доктор Мозер сказал, что я это делаю для всего человечества, и это было прекрасное чувство, господин крейслейтер, когда ты делаешь что-то для всего человечества, а вот сейчас мне не доставляет никакого удовольствия возиться с этой девушкой.

Горбах. Приказ есть приказ, Алоис.

Алоис. Так точно, господин крейслейтер.

Мария. Трус!

Алоис. Сейчас я принесу машинку!

Горбах(обращаясь к пленным). Теперь займемся вами!

Алоис. Разрешите сказать. Я думаю, в первую очередь надо заняться поляком. То, что он позволил себе с этой девушкой, — просто расовый позор. Крейслейтер Вайнрайх вчера повесил двух поляков в Кретценбергском лесу.

Горбах. Так! Сразу двоих?

Алоис. Тоже из-за расового позора.

Горбах. Весьма типично для Вайнрайха. Я убежден, что он узнал о нашем случае и захотел сейчас же доказать, что он может повесить вдвое больше поляков, чем я. Да, кстати... Как... как он это сделал?.. Я имею в виду повешение?

Алоис. Поставил на повозку, петлю на шею, повозка трогается с места. Все. Готово.

Горбах(делая вид, что ему известен этот способ). Да, да... Старый способ. А у нас есть повозка?

Алоис. Нет.

Горбах. Вот вам, пожалуйста. Как я могу выносить приговор, когда у нас нет самого необходимого? Приказываю немедленно достать повозку. Случай со Шмидтом также требует немедленного решения. При этом я еще должен руководить военной операцией. Всем должен заниматься один я. У Вайнрайха совсем другие парни в штабе.

Шум мотора.

Ты слышишь?

Алоис. Мотоциклы.

Горбах. Все за работу, наверняка это эсэсовцы, быстро остриги эту женщину. (Кричит.) Ценкер, Ценкер! Немедленно ко мне!

Алоис снова начинает препираться с Марией. Слева выскакивает Ценкер.

Ценкер. Здесь, господин крейслейтер.

Горбах(Ценкеру). План готов?

Ценкер. Еще не совсем.

Горбах. Закончить!

Ценкер. Есть закончить!

Горбах подходит к Шмидту.

Горбах. Весьма сожалею, Шмидт, но старший советник Потц доложил мне, что вы отказались продолжать окопные работы. Это есть неподчинение приказу. (Громче.) Я не могу притворяться слепым. (Еще громче.) Неподчинение приказу, господин школьный советник. Вам известно, что это значит?

Шмидт молчит.

Или вы были не в курсе дела?

Шмидт молчит.

(Орет.) Приказываю отвечать, когда я с вами разговариваю!

Шмидт. Господин крейслейтер, я понимаю, что вы не можете оценить во всем его величии факт подобной научной находки. Со стороны моего коллеги Потца, несмотря на то, что он является преподавателем музыки, я мог бы требовать совсем иного отношения. Он должен был хотя бы догадаться о значении подобного события, когда в нашем районе мы наталкиваемся на древнегерманские гробницы. Притом такие гробницы, что с первого взгляда становится ясно, что они относятся к эпохе, в которую, как считалось до сих пор, здесь не могло быть древних германцев. Гробницы относятся к эпохе, в которую, по имевшимся до сих пор данным, здесь были только кельтские поселения.

Слева появляются Потц и доктор Церлебек. Оба сидят в колясках мотоциклов. Следом за ними — еще один мотоцикл с охраной.

Потц. Хайль Гитлер!

Горбах. Ах, Потц, наконец-то. И господин главный врач! Хайль Гитлер, господин доктор!

Д-р Церлебек. Хайль Гитлер, крейслейтер. У вас здесь просто идиллия!

Горбах(подобострастно). Самое главное — это кругозор. Отсюда мы ничего не пропустим. В этом наше преимущество, понимаете? Мы хорошо знаем нашу родную землю. Ни одно движение врага не укроется от нас.

Д-р Церлебек(не слушая его, подходит к обрыву и смотрит в долину). Прекрасная панорама... И весьма удаленная от выстрелов.

Горбах. Германцы всегда защищали свою родину в лесах, господин доктор.

Д-р Церлебек. Красивые деревья.

Горбах. Дубы, господин доктор. Нет места лучше для командного пункта защитников Брецгенбурга.

Потц. Но французы уже прошли Кретценберг, крейслейтер!

Горбах. Ага, значит Вайнрайх уже капитулировал!