Дуб и кролик - [18]
Машник. Зачем нам такие дорогие самолеты, если приходится надеяться только на молитвы?
Алоис. Если ты так настроен, ты никогда не попадешь в Карлсбад.
Машник. Который теперь называется Карловы Вары, Алоис. Как я только подумаю о том, сколько бы мне там пришлось менять досок, с меня сразу пот градом течет. А «Пупп», господин директор, вы уже знаете? «Москва» они его теперь назвали.
Горбах. «Москва»? Вот это да...
Машник. С этим покончено, ничего больше не выйдет. Дети не хотят уезжать отсюда. Когда собирается землячество, детей хоть палкой загоняй. Теперь я пойду захороню доску.
Горбах. Но заметь это место, Машник.
Машник. Я посажу на нем незабудки. (Уходит налево.)
Горбах и Алоис в растерянности стоят друг перед другом.
Горбах бросает быстрый взгляд в сторону крольчатника.
Горбах. Ты уже сосчитал праздничные значки, Алоис?
Алоис. Нет еще.
Горбах(радуясь этому). Давай я тебе помогу. Возьми эту коробку, а я эту. (Садится и начинает считать.)
Алоис. Это вам не положено, господин директор! Прошу вас, если кто-нибудь придет...
Горбах. Все люди равны.
Алоис. Только перед богом, господин директор! А перед ним мы предстанем самое раннее после смерти.
Горбах. Значит, ты веришь, что молитва чему-то помогает, Алоис? В политическом смысле, я имею в виду.
Алоис считает значки.
Алоис. Самое глупое, что коммунисты не верят ни в какого бога, значит, они ослеплены и все на свете оценивают иначе. И вдруг им покажется, что они самые сильные на свете, и тогда они нападут. Поэтому-то и надо молиться, чтобы их осенило и им стало понятно, что они слабее.
Горбах. И ты в это веришь?
Они считают значки.
Скажи, ты теперь ненавидишь меня?
Алоис. Этого я себе никогда не позволю, господин директор.
Горбах. Я хочу сказать: из-за кроликов.
Алоис. Что важнее — кролики или дело?
Горбах. У меня же есть сын, Алоис. В этом все дело.
Алоис. Капеллан Бёрингер в Сент-Фаццене говорил, что собственность — это базис!
Горбах(прекращая работу). Алоис, Алоис! Скажи прямо, куда ты два раза в неделю исчезаешь по вечерам? Анна говорит, что ты ходишь в церковь.
Алоис. Так оно и есть.
Горбах. Мне же ты можешь откровенно признаться, Алоис, что ты снова начал встречаться с теми людьми.
Алоис. С какими людьми, господин директор?
Горбах. Ну, с теми... прежними. Может быть, ты снова на стороне рабочих. Они же частично добились успеха во всем мире. Возможно даже, что это стоящее дело. Я хочу сказать: не может так дальше продолжаться, когда у одних есть все, а у других — ничего. В настоящий момент вы снова под запретом. Временно. Но что должно случиться, то случится. Просто История всегда сильнее человека. Например, сильнее, чем ты и я. Согласен?
Алоис. Безусловно, господин директор.
Горбах. Все люди должны быстро объединяться и сотрудничать друг с другом, как только оказывается, что Истории вздумалось сделать еще один шаг вперед. Ну как, тебе это подходит?
Алоис. Да, конечно.
Горбах. Ну, а что обычно получается? Упорное сопротивление против того нового, что рождается, а потом люди начинают удивляться, что столько народа погибает.
Алоис(мягко улыбаясь). Я уже понял, что господин директор хочет ввести меня в искушение.
Горбах. Дважды в неделю проводить вечера в церкви, Алоис... (Смеется.) Это ты можешь рассказывать Анне.
Алоис. Если точно сказать, то по средам я помогаю Меснеру из Святого Венделина. Трудно поверить, сколько работы в такой церкви. А по воскресеньям, после церковной службы, сидим у Меснера и беседуем.
Горбах. Ладно, Алоис, я же понимаю, что ты не имеешь права ни о чем рассказывать. Только помни, если ты со своими друзьями нуждаешься в таком месте, где вам никто не может помешать, то комната за рестораном всю неделю к вашим услугам. Ужин заказывать не обязательно. Прибыль надо получать с богатых. Ну как, мы поняли друг друга?
Алоис. Это очень по-христиански сказано, господин директор.
Горбах. Ах ты хитрая бестия!
Одновременно появляются: слева — Потц и Шмидт, справа — Земпер и Блаб.
Алоис, пересчитай еще раз. А потом намалюй что-нибудь на этом месте, где доска висела, чтоб не бросалось сразу в глаза.
Алоис. Так точно, господин директор.
Земпер. Стой, Блаб. Дальше мы не пойдем навстречу брецгенбуржцам.
Потц(Шмидту). Стойте, коллега. Мы тоже не будем спешить им навстречу.
Горбах. Вы позволите хозяину угостить вас по случаю примирения?
Блаб. Поскольку я неподкупен, я говорю «да».
Горбах уходит.
Земпер. Не садиться, Блаб! До тех пор, пока все спорные вопросы не будут разрешены. Так или этак, понятно?
Потц. Итак, братья по пению из Кретценберга и Бремберга! Я слышу, что нам в последнюю минуту ставят какие-то условия.
Земпер. Первый пункт касается участия доктора Тони Церлебека, мне очень тягостно, так или этак, но наш кружок обязан целиком директору Хартштерну, которому мы чрезвычайно благодарны. Заводы Хартштерна вообще очень... очень с нами связаны, так или этак, понятно?
