Дружина сестрицы Алёнушки (трилогия) - [26]
— Это что же, войны не будет? — девица подбоченилась. — Я тут, понимаешь, сижу, как дура, дожидаюсь, а они переговоры устроили!
— Ну, Людочка, ну ты сама посуди… — замялся Черномор.
Княжна окинула взором Черномора, стоящих во дворе богатырей, Алену с бесценной вазой эпохи Минь.
— Эх, Карлуша, — скривила она губки. — А говорил, что тебе ничего для меня не жалко…
— Ну знаешь, — вскипел Черномор, — всему есть предел! Тебе же известно, сколько я за эту вазу… Я уж не говорю о дворце, в котором и ты, между прочим, живешь!
Людмила разочарованно вздохнула и решила не рисковать.
— Ну хорошо. Здесь я хочу остаться, здесь! Так и передайте моему папеньке. Тошно мне уже было у него в тереме. Да и в самом Киеве тошно. И я сама, да, сама попросила Карлушу, чтобы он меня увез! Все. Не хотите драться, так езжайте прочь, — и она, показав всем язык, с треском захлопнула ставни.
— Ну, как, есть еще вопросы? — кисло улыбаясь, спросил Черномор.
«Ох, будет она теперь пилить его за эту вазу. Надо же было волшебнику в такую стервозу влюбиться», — подумалось Алене.
— Коль девица сама уезжать не желает, то как мы ее можем неволить? — развел руками Илья Муромец.
Добрыня Никитич покачал головой и спрятал в саадак лук. Алена, облегченно вздохнув, чуть не уронила драгоценную вазу вниз, но, спохватившись, взяла ее покрепче и аккуратно опустила на поставец. За спиной у Алены Алеша Попович, положил на место каминные щипцы, кочергу и стал разбирать нагороженную у входа в кабинет баррикаду из столов и кресел.
— Ну, коли мир, так может, по старой памяти, по чарочке? — радушно предложил Черномор.
Богатыри, переглянувшись, смущенно заулыбались. Только Дунай, с лязгом вернув меч в ножны, пробормотал что-то невнятно-угрожающее и выскочил вон из замка.
Распив с Черномором пол бочонка вина богатыри окончательно подобрели и засобирались домой. Когда прощались, Илья последним подошел к волшебнику и тихонько сказал ему:
— Ты бочку зелена вина-то Дунаю верни. Ту самую, в тридцать три ведра.
— Какую бочку? — не понял Черномор. — Зачем мне чужое вино брать, если я и так могу? — он щелкнул пальцами и в комнате появился еще один бочонок с вином.
— Верни, — Илья легонько похлопал Черномора по плечу и направился к выходу.
— Да? — задумчиво глядя вслед богатырям, Черномор пошевелил пальцами, словно перебирая что-то в уме. — То-то я помню кисловатое оно было. Не с моих виноградников. И бочка-то была тяжеленная. Где-то я видел таких много…
Илья, Добрыня, Алеша и Алена возвращались не торопясь, рассказывая дорожные свои приключения. Дунай, обиженный на богатырей за то, что не захотели любой ценой выполнять княжеского поручения, ускакал от них в чисто поле. Наверное, он немного утешился, найдя в тот день у себя посреди шатра тридцатитрехведерную непочатую бочку зелена вина. Того самого вина из личных погребов ляховицкого короля.
Глава 8
Ночь застала их в пути. Посовещавшись, богатыри остановились на широком пляже. Илья, наломав в ближайшей роще сушняка, разжег костер. Добрыня, уехав ненадолго, вернулся с четырьмя подстреленными птицами. Он утверждал, что это дикие каплуны, однако, взявшись ощипывать и потрошить птиц, Алена с удивлением обнаружила, что птички ничем не отличаются от домашних кур. Поутру пение петуха в деревеньке неподалеку подтвердило самые мрачные подозрения Алены.
Илья поджарил птиц на вертеле над костром, достал из переметных сумок вино и хлеб, и все уселись трапезничать. Алеша Попович не принимал участия ни в готовке еды, ни в разговорах. Просто сидел на песочке и с тоской смотрел на море. Когда его позвали есть, рассеянно улыбнулся, подсел к костру, отломил у одной из птиц ногу, надкусил ее, и замер, уставившись в огонь.
— Как из стольного мы города отъехали, закатилось на закат солнце красное, — начал рассказ Илья Муромец. — Невозможно стало нам скакать по темени, и решили на ночлег мы устроится.
— У Дуная-то шатер был рытнобархатный, в чистом поле мы его раскинули, в том шатре трапезничать наладились, — подхватил рассказ Добрыня. — Что с собою прихватили с пиру княжьего, все прекрасно допили, докушали.
— А наутро встали с похмельицем, — укоризненно покачал головой Илья. — Да пока вставали-собиралися, да пока шатер Дунаев сложили, уж печет-палит солнце красное, скоренько к полудню поднимается.
— Долго ли мы, коротко ли ехали, — продолжал Добрыня Никитич, — выехали к городу Чернигову. А у города силушка несметная. Кочевые люди все разбойные, из далеких земель, из Кощеевых. Не пройти, ни проехать у города, гомонят, толпятся и злобятся, на дороги наши ругаются, ищут города стольного Киева, — Добрыня добродушно рассмеялся. — Вот ведь бестолочь басурманская. Киев и Чернигов перепутали!
— Как на них мы сзади понаехали, — азартно сверкнул глазами, Илья Муромец, — полетели клочки по закоулочкам. Я конем топтал, и копьем колол и лупил булавой по головушкам. Пополудни мы к Чернигову подъехали, а под вечер вражья сила и закончилась.
— И ведь вот что для меня удивительно, — почесал бороду Добрыня. — Раньше эти орды разбойные, из земель далеких, Кощеевых, сразу мчались к городу стольному, самой что ни есть прямой дороженькой. Что вдруг занесло их до Чернигова? Супротив столицы город маленький. Ни дороги им туда раньше не было, ни добычи — полона богатого.
Начало XVII века, Тридцатилетняя война. По дорогам Европы идут наемные солдаты, проповедники и алхимики, шпионы и инквизиторы. В кипящий котел политических страстей и безжалостных схваток попадает наша современница... Для чего понадобилась Ольга хитроумному и могущественному алхимику-колдуну? Удастся ли ей устоять перед силой черной магии, избежать турецкого плена и пыток римской инквизиции?Это роман-погоня — за властью, за истиной, за надеждой. И у каждого героя своя правда. Каждый получает шанс изменить мир так, как он хочет.
Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках — одно из самых важнейших и сложных явлений отечественной истории. Однако и в дореволюционной, и в советской историографии практиковалась односторонняя оценка этой эпохи исключительно с позиции «мы болеем за Москву!». Любые действия, ведущие к усилению Московского княжества, рассматривались историками как прогрессивные и этически оправданные, а любое им противодействие — как проявление реакции и даже как предательство национальных интересов Руси.
Добро пожаловать в недобрый мир фейри! Вокруг Лабиринта сплетается сеть интриг. Король гоблинов Джарет остается один против могущественных противников. И кажется, что падение Лабиринта неизбежно…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Авантюрист, бывший наемник, разбойник, волею судьбы встретил на большой дороге вампира, и не простого, а тот сделал предложение, от которого было сложно отказаться. И началась история одного вампира…
Девятнадцатилетняя Хана влюбилась в парня-волка, и вскоре у них родились два ребёнка-оборотня — Юки и Амэ, которые могли принимать обличие и человека, и волка. Это история о тринадцати годах жизни Ханы и её детей. Первый роман знаменитого режиссера Мамору Хосоды, послуживший основой для одноимённого аниме.
Фантастический роман нашего времени. Прошлое всегда несет свои последствия в настоящее. Мало кто видит разницу между порождениями Ада и созданиями тьмы. Магии становится на земле все меньше. Осознание катаклизма пришло слишком поздно. Последствия прошлого сильны, однако не лишают надежды вести борьбу.
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .