Друсс-Легенда. Легенда. Легенда о Побратиме Смерти - [38]

И тут внезапная мысль поразила его, как удар между глаз. Зло! Но ведь ложь всегда ходит рука об руку со злом. Что, если старуха солгала?

Он снова лег, успокоил свой ум и освободил дух. Взлетев ввысь, он понесся над океаном, молясь о том, чтобы не опоздать.

На востоке собирались тучи, обещая бурю. Винтар мчался над самой водой, оглядывая горизонт. В сорока милях от вентрийского побережья он увидел оба корабля: трирему с огромным черным парусом и стройное торговое судно, пытающееся уйти от нее.

Но трирема нагнала свою добычу и ударила в бок окованным бронзой бушпритом, пробив борт. Вооруженные люди хлынули с носа триремы на палубу разбитого корабля. На корме Винтар увидел молодую женщину в белом и двух мужчин — один высокий, смуглый, другой маленький и хрупкий. Все трое прыгнули в воду и к ним устремились акулы.

Винтар слетел к Ровене, коснулся призрачной рукой ее плеча. Она и ее спутники плавали, уцепившись за кусок дерева.

— Не бойся, Ровена, — мысленно передал он ей.

Винтар вошел в мозг несущейся впереди акулы. Там не было мыслей — только пустота, холод и всепоглощающий голод. Винтар сам стал акулой — он смотрел на мир темными, немигающими глазами, и его обоняние сделалось в сто, а то и в тысячу раз острее, чем у человека. Другая акула поднырнула под трех беглецов и, разинув пасть, устремилась наверх.

Винтар ударил ее хвостом. Она повернулась и щелкнула зубами, едва не задев его спинной плавник.

В воде распространился запах, сладкий и манящий, сулящий бездну удовольствий и утоление голода. Винтар, не раздумывая, поплыл на него, а другие акулы помчались следом.

Потом он понял, чем это пахнет, и томительно-блаженное желание угасло в нем столь же быстро, как и возникло.

Кровь. Пираты бросали пленников акулам.

Оставив хищницу, Винтар полетел обратно к Ровене.

— Пусть твои друзья работают ногами. Надо уплыть подальше отсюда.

Она передала его слова мужчинам, и они стали медленно удаляться от места кровавой бойни.

Винтар взлетел повыше и оглядел горизонт. Там показалось еще одно торговое судно. Спустившись к капитану, Винтар проник в его разум, отстранив мысли о жене, детях, пиратах и неблагоприятных ветрах. На корабле было двести гребцов и тридцать матросов, а шел он с грузом лентрийского вина в наашанский порт Виринис.

Винтар пробрался в тело капитана, нашел в легком небольшую злокачественную опухоль и направил природные защитные силы на борьбу с ней. Поднявшись обратно в мозг, он заставил капитана повернуть корабль на северо-запад.

Капитан был добрый человек, и это сказывалось на его мыслях. У него было семеро детей, и младшая дочка болела желтой лихорадкой, когда он вышел в море. Он молился о ее выздоровлении.

Внушив новый курс ни о чем не ведающему капитану, Винтар вернулся к Ровене и сообщил ей о скором прибытии корабля. Потом он полетел к триреме. Пираты уже ограбили захваченное судно и дали задний ход, освобождая бушприт и оставляя пустой корабль на потопление.

Винтар проник в разум капитана и отшатнулся — столь страшны были его мысли. Обратив внимание капитана на далекое судно, Винтар вселил в его душу страх. Пирату стало казаться, что на борту чужого корабля полно солдат и судно грозит ему гибелью. Винтар оставил его и с удовлетворением услышал приказ Эарина Шада поворачивать и следовать на северо-запад.

Служитель Истока парил над Ровеной и ее спутниками, пока торговый корабль не принял их на борт. Тогда он слетал в лентрийский порт Чупиан и вылечил дочь капитана.

Лишь после этого он вернулся в храм. Настоятель сидел у его кровати.

— Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?

— Лучше, чем когда-либо за многие годы, отец. Девушка спасена, и я вылечил еще двух человек.

— Ты вылечил трех. Прими в расчет и себя.

— Да, это верно. И я рад, что вернулся домой.

Друсс диву давался, наблюдая царящую на делянке неразбериху. Сотни людей суетились без всякого толку, валя деревья, корчуя, вырубая подлесок. Стволы падали куда попало, преграждая дорогу людям с тачками, вывозящим ветки. Дожидаясь подрядчика, он увидел, как высокая сосна рухнула на нескольких человек, выкапывавших корни. Никого, к счастью, не убило, но одному сломало руку, а другие пострадали от сильных ушибов.

Подрядчик, тощий, но с заметным брюшком, подозвал Друсса к себе:

— Ну, что ты умеешь?

— Я лесоруб.

— Тут все говорят, что они лесорубы, — устало бросил подрядчик. — Мне нужны мастера.

— И еще как нужны, я заметил.

— У меня двадцать дней на расчистку участка и еще двадцать, чтобы приготовить его под застройку. Плата — две серебряные монеты в день. — Подрядчик указал на крепкого бородача, сидящего на пне. — Это Тогрин, десятник. Он распоряжается работами и нанимает людей.

— Он дурак. Здесь непременно кого-нибудь убьет.

— Может, и дурак, зато шутки с ним плохи — никто не отлынивает, когда он рядом.

— Может, оно и так, да только вам нипочем не закончить работу в срок. Я не стану работать на человека, который сам не знает, что делает.

— Молод ты еще для таких речей. Ну а ты бы как поставил дело?

— Сдвинул бы рубщиков на запад и предоставил остальным убирать за ними. А так у вас движение скоро остановится. Вот глядите. — Друсс указал направо, где поваленные деревья легли неровным кругом, в середине которого шла корчевка. — Куда они корни денут? Дороги-то нет. Придется им ждать, пока увезут деревья, — а как лошади с волокушами проберутся к стволам?