Друид - [191]
— Проконсул больше не может отдавать мне приказы. Ни один из моих воинов ни за что не станет сражаться под знаменами его легионов, — внезапно прервал меня Верцингеториг. — Цезарь обещает всем кельтам знатного происхождения царскую корону, чтобы заставить их служить себе. Но в итоге он делает из нас не царей, а круглых дураков. Он разжигает распри, постоянно сеет рознь между кельтскими князьями и вождями. Если бы все кельты объединились, то они смогли бы раздавить Цезаря, словно надоедливую блоху. Количество солдат, служащих в его легионах, гораздо меньше, чем численность воинов в кельтских племенах. Кроме того, Цезарю приходится сражаться на чужой земле. Он не ориентируется в наших бескрайних лесах и глубоких ущельях. Он игрок и авантюрист.
— Но успехи, которых ему удалось достичь, свидетельствуют о другом, — осторожно попытался возразить я.
— Он сражается при помощи кельтов против самих же кельтов. Ему посчастливилось победить гельветов. Тогда военное счастье оказалось на его стороне. И что мы видим сейчас? Гельветские всадники вступили в его армию. Опять же, он сумел победить свевов, и теперь на его стороне сражаются опытные германские всадники.
— И эдуйские всадники… И всадники из племен белгов…
— Без конницы Цезарь не протянул бы в Галлии и семи дней. Кельты должны объединиться. Как только нам удастся договориться и выступить против римлян единым фронтом, мы будем непобедимы. Нам не составит особого труда выгнать этого зазнавшегося червя с наших земель на территорию его провинции. Я прекрасно знаком с его тактикой, мне известны все его хитрости. Кому, как не мне, командиру воевавшего под его знаменами кавалерийского отряда, знать, о чем он думает и что собирается предпринять?
— Ты прав, Верцингеториг, но мне кажется, основная проблема заключается в том, что вражда между кельтскими племенами уходит корнями в далекое прошлое, а с римлянами нам пришлось столкнуться совсем недавно. Кельты не хотят освобождаться от римского господства, каждое племя надеется, что при помощи Цезаря оно сможет покорить соседние племена и брать с них дань!
— Нужно положить этому конец! — решительно воскликнул Верцингеториг. — Нам следует научиться у римлян искусству ведения войны и объединить всех кельтских воинов под командованием одного полководца.
— Но это невозможно! Кто же возглавит такое огромное войско? Эдуй? Арверны и секваны будут категорически против этого. Секван? Тогда эдуи ни за что не согласятся заключать союз. Если ты предложишь кельтам объединиться, то вожди и князья будут так долго спорить друг с другом, пока в живых не останется только один из них. Вот он-то и сможет возглавить войско. Но все дело в том, что войско к тому моменту уже будет перебито, и победитель окажется полководцем без солдат.
— Друид, ты ведь сам только что сказал: то, что вчера еще было прочным, как скала, может завтра обратиться в прах! Мы вынуждены отдавать своих соплеменников в заложники и платить дань. Год за годом кельты будут кормить римского волка. Кто знает, может быть, сами боги наслали на нас эту напасть, чтобы мы наконец-то объединились и поняли: мы единый кельтский народ.
— Боюсь, — неторопливо начал я, пытаясь в то же время взвесить все аргументы Верцингеторига, — что все дело не в простых воинах, а в кельтах знатного происхождения. Они трясутся за свою власть и боятся потерять влияние, они хотят получать дань с других племен, взимать налоги и таможенные пошлины. Если Цезарь пообещает оставить им все эти привилегии, то у них не будет повода выступать против него или высказывать недовольство властью римлян. Не нужно далеко ходить за примером. Взгляни на Дивитиака. Его брат Думнориг все у него отобрал. Дивитиак был ничтожнее, чем песчинка в огромной пустыне. Затем при помощи Цезаря — заметь, только благодаря ему! — друид Дивитиак смог вернуть себе былую власть и богатство. Все снова начали относиться к нему с почтением. Неужели ты думаешь, будто такой человек, как Дивитиак, согласится отказаться от всего этого? Ради чего? Что он получит взамен?
— Великую свободную Галлию, — пробормотал Верцингеториг так тихо, словно говорил это сам себе.
Я все еще не мог решить, как мне относиться к этому разговору. Возможно, Верцингеториг разочаровался в Цезаре из-за того, что тот так и не сделал его, молодого честолюбивого воина, царем арвернов? Мне очень не хотелось делать каких-либо предположений, которые могли бы тем или иным образом задеть честь Верцингеторига… Ведь не исключено, что он в самом деле знал, как нужно действовать и ради чего: ради свободной, великой Галлии. Ради единой кельтской нации. Опять же, все это были лишь мои предположения. Возможно, Верцингеториг всей душой хотел освободить свою родину от захватчиков-римлян, а может быть, стремился стать царем.
— Как отнеслись к твоей идее арверны?
— Они изгнали меня с земель, принадлежащих нашему племени. Но я готов чем угодно поклясться перед богами, что настанет день, когда я вернусь в нашу столицу вместе с верными мне людьми! Я собственными руками убью своего дядю, а затем провозглашу себя царем арвернов. После этого, друид, — запомни мои слова! — я покорю всю Галлию. Не знаю, чем именно — словами или оружием, — но я сделаю это, чтобы уничтожить Цезаря.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.